— Сюда, сюда идите!
Но они мгновенно исчезли, как две вспугнутые птицы.
— Кто там?«— не понял Агзам.
— Только что промелькнули Акназар с Зилей, и вот уже след простыл.
Агзам усмехнулся:
— На их месте я, наверное, поступил бы так же. — Вы, конечно, объяснили ребятам, что поступок Акназара действительно геройство?
Но у воспитательницы свое особое мнение;
— В принципе следовало бы…. А с другой стороны — опасно. Из молодечества ребята начнут прыгать с обрыва. Да еще могут затеять игру «в спасение».
В этом соображении был свой резон. И все же при умелом разговоре можно было бы предостеречь ребят от опасных затей. — Но Агзаму не хотелось вступать в явно затяжной спор. Вместо этого он спросил:
— Ну, а мне разрешите потолковать с ребятами?
— Безусловно, пожалуйста! — обрадовалась воспитательница. — После обеда, как только они отдохнут немного, объявим о беседе.
— Отлично! Кстати, и я отработаю свою порцию каши, — рассмеялся Агзам.
— Как назовем тему беседы, товарищ Агзам?
— Вот уж затрудняюсь назвать… Если не возражаете, я буду говорить о разумном героизме. Согласны?
— Отлично! И еще лучше будет, если уточните: о разумном героизме в условиях нашей лагерной жизни.
Агзам только кивнул в ответ.
Когда была жива Сылу, они жили в соседнем с Зеленым Берегом, таком же маленьком городке, занимали довольно удобную, просторную комнату. Агзам работал в школе, заведующим учебной частью. Вскоре после гибели Сылу Агзам покинул этот городок, ему было очень тяжело там, где каждый шаг напоминал о Сылу. Ни начальство, ни сослуживцы не отговаривали его от переезда, только просили об одном: «Если захочешь вернуться — пожалуйста, мы всегда рады принять тебя».
Но вернуться он уже не смог. Даже на новом месте, в Зеленом Береге, некоторое время ходил сам не свой. Однако время все же брало свое. А после знакомства с Гаухар он заметно воспрянул духом. Но это не сразу случилось.
Агзам осторожно, стараясь держаться в тени, наблюдал за молодой женщиной. Да, Гаухар, бесспорно, красива, однако не столь уж божественно, как рисовал ее Билал. В первое время у Агзама даже появилось желание как-то помочь Билалу в его безответной влюбленности. Он даже написал ему письмо в Ленинград, — дескать, Гаухар здесь, может быть, у тебя еще не все потеряно. Шангараев ответил телеграммой: «С открытием навигации еду в Зеленый Берег».
В те дни еще бушевали зимние вьюги. А к весне и сам Агзам стал смотреть на Гаухар какими-то другими глазами. Теперь он искал встреч с ней, а встретясь, прохаживался с молодой учительницей то по улицам городка, то по берегу Камы. Странно, — словно не замечая, что это сердит Гаухар, он часто заговаривал с ней о Билале и каждый раз хорошо отзывался о нем. Он все еще как бы «хлопотал» за Шангараева, думал: «Гаухар поупрямится, наконец оценит настойчивые ухаживания и преданность Билала, ведь он завидный парень, способный инженер, довольно хорош собой. Гаухар ожидала бы жизнь в Ленинграде».
Но вот окончательно отвергнутый Билал исчез с горизонта. Агзам не раз клял себя за слепоту, за то, что ему взбрела в голову благородная блажь помочь безнадежно влюбленному Билалу, тогда как помочь ему было невозможно.
Теперь Гаухар отправилась на пароходе в туристическое путешествие. Ей предстоят две остановки в Казани. Одна из них, первая, довольно продолжительная. Жестокие сомнения начали одолевать Ибрагимова! А что, если Гаухар встретит там бывшего мужа и вернется к нему? Не будь у нее такого намерения она, возможно, не отвергла бы Билала Шангараева…. Много всяких беспокойных мыслей теснилось в голове Агзама.
Он вернулся из пионерского лагеря все еще отягощенный сомнениями. Едва вошел в квартиру, соседи вручили ему телеграмму. Агзам ждал ее с трепетом, а получив, боялся развернуть. Казалось, что Вильдан сообщит ужасную весть: «Гаухар осталась в Казани», Наконец, отважившись, прочитал и вздохнул облегченно. «Все благополучно выехали из Казани. Никаких перемен. Вильдан», — гласила телеграмма. По уговору с Вильданом слова «никаких перемен» означали, что Гаухар не осталась в Казани.
Он взял со стола увеличенную фотографию, врезанную в рамку, долго смотрел на мягко улыбающееся лицо Гаухар, Нет причин упрекать фотографа, портрет получился отличный.
Разглядывая портрет и словно не видя его, Агзам сидел в молчаливой задумчивости. Нечаянно бросил взгляд на часы. Ба, начало восьмого! И вдруг ему захотелось есть. Перекусил всухомятку, запер двери и вышел на улицу.