— Спасибо, большое спасибо! — торопливо говорил Ибрагимов.
— Это тебе спасибо, что проведал меня. Право, напиши-ка письмо, порадуй Гаухар.
Он подумал: «А что» если и впрямь написать? Ведь Гаухар сама предупредила: «Если, вдруг случится что неотложное, пишите мне на астраханский почтамт, до востребования». Неотложного, правда, ничего вроде бы не случилось… — Но он тут же возразил себе: — А геройский поступок Акназара в лагере — разве это не повод для письма?»
Домой он шел быстро, словно его и впрямь ожидало какое-то срочное дело. Войдя в комнату, сразу же сел за стол. Письменный прибор, бумага — все будто ожидало возвращения хозяина. Окно открыто, на улице темно и тихо. Воздух недвижим, и листва не шелохнется в саду, едва уловимый аромат свежей зелени струится в комнату, и кажется Агзаму, что вот этот мягкий теплый запах напоминает ему о чем-то очень близком сердцу.
И вдруг ему, показалось, что написать письмо для него почти невозможно. С чего начать? Где найдет он первое слово? Оно должно быть каким-то особенным, это слово. Пусть не выражает открытого чувства, но в нем должно таиться очень многое.
Часы показывают двенадцать, потом час, второй, а он сидит недвижимо я смотрит на фотографию Гаухар. И вдруг как-то безотчетно вывел: «Гаухар!» Вот оно, найдено! Ведь как просто!.. Теперь он свободно и легко пишет о посещении лагеря, о подвиге Акназара, о своей беседе с пионерами, о посещении тетушки Забиры и о том, как она предложила ему прочитать открытку Гаухар, потом написать ей… Ну вот он и пишет. Просит передать сердечные приветы Миляуше и Вильдану. Даже отважился признаться, что завидует их счастью.
Когда письмо было окончено, стрелки показывали третий час утра. Загадочная тишина наступила перед рассветом. Только со стороны Камы порой доносились смягченные, приглушенные звуки: то прогудит теплоход вдали, то вдруг ухнет что-то. И опять глубокая тишина. В одиночестве и полной тишине Агзам смотрит в раскрытое окно, переводит взгляд на законченное письмо, еще не вложенное в конверт, потом на портрет Гаухар… Наконец лег в постель. Но спать не хочется. Как ни крепко он зажмуривается, сна нет. Через какое-то время открывает глаза. Совсем рассвело! На столе отчетливо видна фотография. Агзам улыбается; не поднимаясь с постели, смотрит на портрет. И незаметно засыпает.
Он видит сон, очень короткий, но необычайно яркий. Рядом с Гаухар он стоит на краю речного обрыва, показывает вниз и говорит: «Вот отсюда Акназар и прыгнул на помощь тонувшему мальчику… Вы молодец, Гаухар! Все же сумели привить озорному Акназару высокое чувство долга».
Гаухар в ответ слегка покачала головой: «Вряд ли это моя заслуга. Много людей учили Акназара добру. Они и сами не замечали этого».
4
Пока теплоход стоял в Казани, Гаухар никак не могла успокоиться. В самом деле — каково будет ей, если среди новых пассажиров вдруг окажется Джагфар с молодой женой Фаягуль или хотя бы Исрафил Дидаров? Ведь бывают в жизни, казалось бы, немыслимые случайности. Временами Гаухар даже уходила с палубы и запиралась у себя в каюте. Наконец-то теплоход отчалил от пристани, вышел на стрежень Волги. Гаухар не сразу заставила себя выйти из заточения, все еще стояла у окна каюты и разглядывала гулявших на палубе пассажиров.
Постучала Миляуша. Начала убеждать подругу, что никакая опасность не угрожает ей. Но и тут Гаухар не сразу успокоилась: откуда знать Миляуше, что встреча не угрожает, ведь она никогда не видела в лицо ни Джагфара, ни Дидарова. В сопровождении своих друзей Гаухар все же решилась осмотреть громадный лайнер, на который они пересели в Казани. Они побывали на всех трех палубах, в салонах, в кинозале. Тем временем теплоход быстро шел к Горькому, оставляя за кормой пенистые буруны.
Гаухар никогда не была в Горьком. Еще не сойдя с теплохода, она с интересом разглядывала величественно раскинувшийся на берегу город — и монументальный памятник великому летчику Валерию Чкалову, и старинные архитектурные ансамбли, сохранившиеся со времен знаменитой Макарьевской ярмарки, и вокзал в речном порту, сооруженный уже в современном стиле. Всемирно известный автомобильный завод расположен правее порта.
Но больше всего Гаухар, как учительницу, привлекали исторические памятники, так или иначе связанные с именем ее любимого писателя Горького. Ей до сей поры не доводилось бывать в доме Кашириных. Она только по книгам представляла и деда Горького, и бабушку, и Цыганка в красной рубашке, знаменитых по книге «Детство».