И еще надо заметить: Гаухар не была завистливой к чужому счастью, более полному, чем у нее. И потому не раскаивалась, что выбор её был довольно скромен. Она не скрывала, не скрывает и сейчас, что Билал Шангараев духовными своими качествами заметно превосходит Джагфара. В быту он, пожалуй, считался бы с Гаухар больше, чем считается Джагфар, И все же она не сделала бы шага, даже и полшага навстречу Билалу. Она не искала для себя никого, кроме Джагфара. Джагфар стал для нее единственным.
12
С наступлением каждой весны в характере Гаухар давала себя знать привычка, которую она обычно называла тремя словами: «Надо немного побеситься». Ничего угрожающего для семейной жизни не было в этой ее привычке. Просто хотелось дать какой-то исход приливу молодых сил. В эти весенние дни ее сердцу было просторно в груди. И она давала волю приятному чувству бодрости, легкости, ей казалось, что для нее нет ничего невозможного, — вот подует крепкий ветер, и она взовьется высоко-высоко.
Так или примерно так встречала Гаухар каждую весну, сбросившую с себя снежный покров. И в этом году в назначенное для них время забурлили весенние ручьи» на отрогах гор, на буграх появились первые проталины. В городском парке над ворохами перегнивших листьев поднимается пар, волнует своим теплым запахом. А над прошлогодними гнездами на вершинах деревьев вьются, галдят весенние гости — грачи. Птичье новоселье сопровождается неизбежными их драками.
Ребят так и тянет на улицу. Во время уроков они жадно поглядывают на окна и, едва заслышат звонок, шумно устремляются из класса.
Гаухар порой и сама готова забыть обо всем, и в то же время ее будто одергивает кто-то. На переменах она, как завороженная, слушает неповторимую песнь капели, а на глаза навертываются непрошеные, беспричинные слезы. Она опускает голову и словно бы погружается в мутный туман, на сердце вдруг сделается холодно, тоскливо, — угнетает тревога перед чем-то неизвестным. Гаухар никак не может понять себя: ведь нет никаких видимых причин для страхов, Между тем гнетущее настроение не проходит. Ее смятение стали замечать и сослуживцы. Они по-разному судили: может быть, у Гаухар случились какие-то неполадки в заочном институте или семейные неприятности. Но она ни на что не сетовала, не просила дополнительного отпуска в связи с предстоящими весенними экзаменами. Все же директор школы Шариф Гильманович повел с неделикатный разговор о трудностях, связанных с учебой в институте.
— Спасибо за заботу, Шариф Гильманович, — ответила Гаухар. — Конечно, моя учеба требует напряжения, да и дома хватает забот. Но в общем ничего, справляюсь.
— А в классе у тебя благополучно? — допытывается директор. — Как ведут себя Дамир и Шаукат?
— Не могу пожаловаться. Оба мальчика в центре внимания у меня. И с родителями их держу связь, Дамир и Шаукат определенно стали серьезнее, подтянулись.
— Хорошо, я рад за вас. На здоровье не жалуетесь?
— Ну, если с этих пор начну жаловаться…
— Ах, Гаухар, беда порой ломает не только деревья, но и людей. Правда, человек силен тем, что умеет превозмочь беду… Супруг ваш, надеюсь, тоже в добром здравии? И на работе у него все в порядке?
— Вроде бы нормально…
И вот тут Шариф Гильманович услышал какие-то подозрительные нотки в голосе Гаухар.
— Весна ведь, — затягивал он разговор. — Весной у Молодых людей бывает что-то вроде кори.
— Ничего такого не чувствую, — как бы спохватившись, уже сдержанно ответила Гаухар, — так занята, что порой даже не замечаю, какая погода на улице.
— Да, да, конечно, у вас много работы, — кивал Шариф Гильманович, продолжая пытливо смотреть на Гаухар, — Но весной реки сильнее бурлят, только к середине лета успокаиваются.
Гаухар промолчала. Шариф Гильманович, должно быть, понял, что далеконько зашел в своих заботливых расспросах. Извинившись, что задержал, он дружелюбно попрощался с Гаухар.