— И верно, — сказал он. — Вот так штука, земля-то вертится!
— «Вертится!» — передразнил возмущенный Семен. — Ты только сейчас это открытие сделал!
Мухин нахмурился:
— А чего ты сразу не сказал, ученый.
— А ты?
И начались взаимные упреки. Да только какая в них польза?
Повернули обратно. Более отходчивый Семен скоро вновь обрел присутствие духа — держался бодро и весело. Решив вознаградить себя за неудачи, он снова стал искать под елками грибы и потерял где-то свою шляпу. Хватился, когда уже было поздно. Поискали немного, но без толку.
— Разве в этих джунглях что-нибудь найдешь, — ворчал Юра, с яростью поддавая ногами поганки.
— И не джунгли это, а хвойный лес, — поправлял Семен своего разбушевавшегося друга.
Он и сам воевал с поганками то палкой, то ногами. Наметит своей жертвой какой-нибудь толстый мухомор и кричит:
— Назначаю одиннадцатиметровый удар! Разбежавшись, он с силой вбивал шляпку гриба между деревьями.
— Гол! Счет 12:0 в пользу сборной команды заводской школы!
А если случалось промахнуться, объявлял:
— Гриб ушел на свободный… Удар от ворот сделает вратарь мухоморов.
Так, веселыми шутками пытался Семен ободрить своего вконец утомленного друга, но скоро и сам загрустил.
Шутки-шутками, — а куда идти? Булка съедена до последней крошки. Оба устали и порядком проголодались. Лес становился всё гуще и темнее. Местами молодой ельник вставал плотной стеной.
Наконец, приятели зашли в такие заросли, что ни взад ни вперед. Нет выхода! Повалились в изнеможении на землю. Что делать?
— Давай покричим девчонку, — предложил Семен. — Если кричать тонким голосом, она, может, ответит, не испугается.
— А дальше?
— Заставим ее вести нас домой!
— Правильно, — сказал, оживляясь Мухин, но сразу же вновь увял: — А если она не захочет?.. Девчонка, брат, боевая, себя в обиду не даст.
— Что-о та-а-кое? — протянул нараспев Семен. — Меня, бесстрашного капитана, не послушается какая-то шестиклассница?!
— Ого! — расхрабрился и Мухин. — Что в самом деле, ведь мы из-за нее заблудились! Пусть и отвечает, раз завела в медвежью тайгу. Кто будет кричать?
— Только не я, — отмахнулся Семен. — У тебя голос тоньше. Кричи ты.
Мухин нехотя встал и начал кричать высоким срывающимся голосом:
— Ау! По-мо-гите бе-е-едненькой де-евочке! Заблудилась я! Ау! До-о-обрые люди!
Никакого ответа. Тишина. Только дятел где-то стучит да шишки на землю падают: «шлеп», «шлеп».
— Хорошо получается! — одобрил Семен. — Давай еще жалобнее.
— Ау! — надрывался Мухин. — Граждане-товарищи! Спа-а-сите ма-а-аленькую девочку. Одна в лесу! Стра-а-ашно!
— Плачь теперь, — советовал Семен. Мухин стал истошно вопить, причитая:
— Да-а-а и что-о-о же я теперь, не-е-е-есчастный мальчонка, делать буду… — спохватившись, испуганно поправился: — Девочка я, девочка…
— Тьфу! — не выдержал Семен. — Пень ты, а не человек. И ревешь, как медведь. Перестань, и так тошно! Сейчас я сам начну кричать, вот только горло ягодами смочу.
Аринка находилась далеко от своих преследователей. Корзина ее была почти полна грибов, осталось немного добавить.
Здесь, на холме, у самого края болота, растут эти прекрасные фиолетовые боровики. Интересно, — что там, на той стороне?
Аринка уже не раз подходила к топкому болоту и рассматривала лес на острове. На высоких холмах, поросших темно-зеленым густым покровом, стояли высокие сосны и ели. А немного правее, у ската ближайшего холма, крутая впадина; только верхушки деревьев торчали будто в глубокой яме.
Много раз Аринка любовалась этим необыкновенным лесом. Пыталась попасть туда, исходила по краю болота немало километров, но подступиться не могла: везде было очень вязко.
Долго сидела девочка, отдыхая перед обратной дорогой. «Любит мой папаня грибные солянки из одних боровиков. Сама нажарю», — думала она.
Много здесь грибов! Прямо на открытых местах растут. И всё почему-то коричневато-фиолетовые. Такие, бывало, попадались на сухих местах, где очень твердый грунт, у лесных тропинок, а здесь — густой мох.
Аринка вырвала щепотку мха, и под ним оказалась земля, как песок, золотистого цвета. Значит, почва сухая и твердая. Странная история! Сидишь тут, как на камне, а шаг сделал — и увяз, словно в мокрой глине.
Вдруг показалось, что кто-то кричит. И в самом деле! Не по болоту ли идет человек? Нет, это за спиной эхо разносит.
Прислушалась и услышала: «Ау! По-о-омогите отличнице учебы!».
Ребячий или женский голос.
— Не заплутал ли кто?
Аринка не раз выводила из леса заблудившихся грибников и сразу же откликнулась на голос:
— Ау! Иду к ва-а-ам! По-о-одождите!
Глава двенадцатая
У первого рубежа
Рассказ Коли Смирнова заинтересовал разведчиков. В самом деле: что это за ребята? Откуда они? Если бы это были ученики железнодорожной школы, Аринка знала бы их. Может быть, они из заводского поселка?
Но с дружиной заводской школы городские пионеры проводили не раз совместные сборы.
— Ясно, приезжие, — заявил Петр. — Раз они сами называют себя новоприбывшими — значит, так и есть. Вернемся из похода — узнаем, где они обретаются.
С этим все согласились.
Отряд подходил к болотному рубежу. Разговоры прекратились. Внимание участников похода было сосредоточено на том, что их ожидало. Как выглядят эти болота? Являются ли они действительно серьезным препятствием или можно легко найти брод?
Вася снова шел в разведке. При всех его исключительных способностях следопыта он, приближаясь к цели, всегда немного спешил. Зная этот недостаток, Павел шел рядом, сдерживая Васин пыл. Нужно было беречь силы для самого трудного этапа.
Лес редел. Впереди, в широком просвете, виднелась зеленая гладкая равнина. Последние деревья, несколько кустов, узкая полоска папоротников впереди — и лес кончится.
Вася поднял над головой флажок, — и желтый угольничек снесло ветром на левую сторону.
— Южный, — определил Миша. — Надо ожидать серьезных перемен в погоде.
Ольга Алексеевна, понимая нетерпение ребят, скомандовала:
— Бегом!
Весело крича, прыгая и обгоняя друг друга, ребята пробежали последние метры и остановились на линии желтого флажка.
И вот они стоят у первого рубежа, запыхавшиеся от быстрого бега, безмолвно озирая гладкую темно-зеленую равнину.
Она расстилалась на юг и на север по кромке лесов. Потемневшие, замшелые деревья стояли на унылых берегах, качая голыми ветвями. Кусты были жалки. Листья на них пожухли и свернулись, словно их глодала какая-то болотная тля. Иногда ветерок проносился по этой угрюмой равнине, смещая ее ядовито-зеленый покров. Она колебалась, дергаясь и дрожа, шуршала по берегам и потом снова затихала в глухом покое.
«Весьма непривлекательная картина!» — подумала Ольга Алексеевна и посмотрела на ребят. Ей очень хотелось узнать, о чем они думают.
Не замечая ее взгляда, ребята всё еще рассматривали равнину, словно оценивая размеры препятствия. Вот протянулась вперед рука командира с поднятым большим пальцем, за ней — другие руки. Разведчики молча измеряли расстояние до противоположного края. На их румяных, раскрасневшихся от солнца и воздуха лицах был веселый задор.
«Таких ребят не удержат и более серьезные преграды!» — подумала Ольга Алексеевна с удовольствием.
И, словно угадав ее мысли, Женя насмешливо посмотрела на Мишу и сказала:
— А ты, профессор, говорил, что это «препятствие». Какие пустяки! Только вперед!
Она взмахнула своей походной палкой, сделала два шага и тотчас увязла по колено в болоте.
Мгновенно несколько рук вытащили ее на сухое место. «Профессор» тихо смеялся.
Женя грустно взглянула на свои ботинки и чулки, облепленные ржаво-зеленой болотной тиной, и с тревогой подняла глаза на Павла. «Ну и попадет же мне сейчас…» — решила она.