И когда именно неизвестный вор совершил кражу, выяснить было трудно.
- Ты, Палыч, у Музи лучше спроси... он сегодня загадочный какой-то - глазами по сторонам водит. Может, чего-нибудь и увидел? - всё-таки сжалился над участковым Мишаня.
Мусин Геннадий был почитателем как пива, так и Эвтерпы. Смысл его мудреных виршей землякам был непонятен, но местное дарование уважали и любовно называли "Музей".
Участковый подошёл к Музе без особой надежды на успех - все знали, насколько рассеян поэт.
Вот и сейчас он что-то писал огрызком карандаша на клочке газеты, задумчиво косясь на пивную кружку.
- Музя... Геннадий, у буфетчицы деньги пропали. Не видел кого-нибудь подозрительного у прилавка?
- Я стихи сочинял, - рассеянно ответил Музя и, пошарив по карманам, вытащил комок исписанных бумажек.
Сосредоточено покопавшись в них, он разгладил старую квитанцию, на обороте которой были накарябаны строчки:
"Время мчится, как сумасшедший гонщик,
Его велосипед скрипит, как трамвайный вагончик..."
Виктор Павлович немного подумал, а потом недоверчиво спросил:
- Хочешь сказать, что здесь был Толик Галкин?
- Неужели? - удивился Музя, а потом ошалело закивал головой. - Точно! А я-то думаю, откуда у меня этот велосипедный скрип взялся? Всю строфу испортил...
До неудавшейся строфы участковому дела не было, и он вновь вернулся за столик Мишани.
Его удивление можно было понять. Толику Галкину нечего было делать в пивной. Мужик не только не пил и не курил, дай ему волю, он не ел бы, и не спал, потому что был доморощенным изобретателем.
Это стало настоящим несчастьем для его семьи: к Галкиным боялись заходить люди, потому что дом, как минами, был нашпигован хозяйскими "ноу-хау".
Пружины авторского изобретения с такой скоростью закрывали двери, что у всех домочадцев зады были в синяках. Из-за пламени его "суперзажигалок" несколько раз с великим трудом тушили пожар. Центрифуга стиральной машины вращалась с такой скоростью, что белье вместе с водой и крышкой летало по комнате, превращаясь в смертоносное оружие.
Свой велосипед Толик оснастил супернадежными тормозами, которые почему-то издавали такой мерзкий скрип, что о его передвижениях было осведомлено полгорода.
Софья Галкина работала медсестрой. Изумительное терпение женщины восхищало всех, кто знал эту пару. Её нередко видели с синяками от автоматической яйцерезки и от прочих чудо-изобретений блажного супруга, но она никогда не жаловалась. Была у Галкиных и дочка - десятилетняя Леночка.
Этим летом Толик увлекся изобретением махолета. Всю небольшую зарплату наладчика оборудования местного молочного завода он тратил на покупку запчастей для своих изобретений, но материал для птицекрылого летательного аппарата стоил очень дорого. И теперь мужик без устали мотался по городу в поисках денег, и нужно ему было как раз 60 рублей.
Обращался он за помощью и к Виктору Павловичу.
- Как сделаю, обязательно дам вам полетать! - с сумасшедшим блеском в глазах соблазнял он пожилого милиционера. - Займите 60 рублей, а то Сонька уперлась, как коза. Говорит, дочку надо на море отвезти - астму подозревают. А я ей говорю, что лучше всякого моря - кварцевая лампа моего изобретения.
Про чудо-лампу участковый слушать не захотел и, чтобы отделаться, сунул Толику трешку. Но зачем горе-изобретателя занесло в "Зеленый приют"?
- Мишань, что здесь Толик Галкин делал?
- А пёс его знает. Вроде к Зинке подошёл, а тут она как раз кричать о краже начала, он и смылся.
Виктор Павлович обомлел. На первый взгляд могло показаться, что 60 рублей Зинаида приготовила, чтобы одолжить Толику, но каким образом он смог бы её уговорить? Пообещал покатать на махолете?
Участковый представил сто с гаком килограммов Зинаиды парящими на крыльях над городом и поперхнулся. Привидится же такая жуть!
Откашлявшись, он вновь обратился к Мишане.
- А в руках у Толика ничего не было?
Тот пожал плечами, отхлебнув из кружки, подумал и пробормотал:
- Сверток какой-то... небольшой. У Толика окончательно крышу снесло из-за махолета. Старик Зевельцев рассказывал, что он даже у него пытался 60 рублей занять, соблазняя потом на махолете над городом прокатить. Зато Софья за ремонт башмаков третий месяц рассчитаться не может. Дочка в штопанных колготках в школу ходит, астмой болеет. Жалко бабу: бьется-бьется, а никак из нищеты не выберется из-за этого чокнутого придурка.
- А Галкин мне рассказывал, что Софья девочку на юг собралась везти.