17.
С каким трудом мне удается отправить всех по домам! Мне хочется просто спать, молчать и почему-то снова плакать. Слезы катятся по вискам, собираясь в ушных раковинах. Неприятное ощущение... Но по-другому я лечь не могу, лежать рекомендовали только на спине. Да и не смогла бы я лечь на бок или, тем более, на живот.
Малышку мне все еще не принесли. Но я с Варькой ходила посмотреть на мою Веру. Она такая маленькая, просто крошечная. Кажется, она сможет разместиться у меня на ладонях. Недоношенные детки всегда маленькие, так мне объяснила врач, которой я очень благодарна. Впервые в своей жизни я столкнулась с таким неравнодушным доктором. Может, это просто потому, что клиника платная? Но хочется верить, что не перевелись на Земле те, кому не все равно.
Который день я здесь? Я сбилась со счета, но чувствую себя намного лучше. Швы уже не так тянут, да и ходить намного легче. И я часто просто стою у окна, смотрю на сквер клиники перед окнами. Деревья уже совсем позеленели, а я даже не заметила, когда пришла настоящая весна. По дорожкам сквера неспешно прогуливаются пациенты и их родственники. Я тоже хочу выйти, но пока таки дальние прогулки мне не светят.
В стекло что-то врезается, и я вздрагиваю от неожиданности. Оглядываю поляну перед окнами: там стоит Андрей. В его руках огромная охапка тюльпанов, он машет мне рукой и показывает телефон в ладони. Мой мобильник начинает жужжать вибром на подоконнике.
Нет уж... не готова, не хочу сейчас с ним разговаривать!
Трубка замолкает. Андрей снова смотрит в окно.. Этаж здесь второй, и мне отлично видно его глаза. Он реально сейчас не понимает, почему я не беру трубку?
Злость поднимается из глубин моей души. Ненавижу это чувство. Оно разъедает изнутри. Злость на себя. За то, что такая слабохарактерная и глубоко внутри хочу выслушать Андрея и поверить каждому его слову. Злость на него, потому что ни в чем не разобравшись, взял и уехал, украв мой покой и несколько месяцев из нашей жизни.
Он снова звонит и смотрит мне в глаза, говоря одними губами: "Возьми трубку". Но я лишь машу отрицательно головой и отхожу от окна. Ложусь обратно в кровать, укрываюсь пледом до самой бороды и закрываю глаза. Сонливость не отпускает, и я словно проваливаюсь в дрему.
В палату входит медсестра и ставит на тумбочку рядом с кроватью те самые тюльпаны, что принес Андрей, в какой-то огромной медицинской склянке.
- Я не хотела их принимать, - говорю я.
- Ты можешь не общаться с ним, пока не разберешься в себе. Но цветы ни в чем не виноваты. Они очень красивые, и пахнут чудесно. А тебе нужны положительные эмоции.
Да, она в чем-то права. Цветы, действительно, красивые, и аромат по палате распространяется мгновенно. Смотрю на крупные розовые головки тюльпанов, и по телу распространяется приятное тепло. Может, и стоит вслушать версию Андрея? Я такая размазня, господи... принес букет, а я готова простить? Он уехал, бросил меня, не сказав ни слова, а я просто... просто люблю его до сих пор! Вот и ответ. Он на поверхности.
Нужен ли нам разговор? Вероятнее всего, да. Но я пока не могу. Не хочу. Ни видеть Андрея, ни слышать его голос. Вся боль предательства словно обрушилась на меня заново, и я, вместо того, чтобы планировать свою жизнь с Верой, возвращаюсь обратно. В тот день, когда приехала к площадке, где проходило шоу, а там - пусто. И черные разводы от жженой резины по асфальту.
Вот такие же разводы остались в душе. И не стереть их, потому что слишком живо.