Выехав за околицу деревни и свернув налево, ребята вскоре добрались до летнего лагеря. Он раскинулся в березовом перелеске. Все здесь было очень просто.
На большом участке, обнесенном изгородью из жердей, стояли легкие навесы, защищающие поросят от дождя и солнца. Рядом разместились самокормушки и автопоилки. Вода по трубам поступала из озера, к которому примыкал лагерь. Справа от озера, за перелесками, тянулся выпас, потом поля с посевами люцерны, клевера, кукурузы.
У лагерных ворот Гошку и Никитку встретили Александра, Николай Иванович и дед Афанасий.
Ребята въехали в лагерь, развязали брезент и принялись вытаскивать из корзин и ящиков поросят.
— Ну, вот и первые переселенцы, — улыбнулся председатель. — Принимай, Александра Степановна. А сейчас и с других ферм повезут.
Вскоре в лагерь въехала трехтонка с крытым верхом, наполненная разномастными поросятами. За рулем сидел шофер Пыжов, долговязый парень с тугими, румяными, как помидоры, щеками. Он открыл борт машины, и поросята посыпались на землю. На мгновение они замерли, пошевелили пятачками, а потом, словно по сигналу, бросились врассыпную и затерялись среди кустов и деревьев.
— Резвись, орава, нагуливай сальце да мясо, — махнул им вслед рукой дед Афанасий, вызвавшийся работать в лагере ночным сторожем.
— А впрямь они здесь как рыба в воде, — сказала Александра, проводив глазами поросят.
Достав тетрадку, она отметила, сколько животных доставили Гошка с Никиткой, сколько с отдаленной фермы привез Сема Пыжов, и попросила их поторапливаться — к обеду надо переправить в лагерь весь молодняк.
Гошка с завистью посмотрел на Пыжова — а не плохо бы прокатиться с ним. Но ничего не поделаешь — надо кому-то поработать и на одной лошадиной силе.
Минут через двадцать, вернувшись в Клинцы на свинарник, Гошка с Никиткой загрузили подводу новой партией поросят и повезли их в лагерь.
Солнце уже поднялось высоко и сильно припекало. Никитка вел себя неспокойно, то и дело вздыхал, кряхтел, воровато оглядывался по сторонам.
— Чего ты будто на горячих углях сидишь? — недоумевая, покосился на него Гошка. — Если надо куда — лети воробушком.
— Нет-нет, поедем. Только побыстрее давай. — И, выхватив у Гошки вожжи, Никитка принялся погонять лошадь.
Когда выехали за околицу, Гошка неожиданно уловил подозрительный шорох. Он спрыгнул с подводы и оглядел корзины и ящики. Из одной корзины, стоявшей в задней части телеги, высовывались влажные розовые пятачки. Поросята с сердитым сопеньем перегрызали прутья, раздвигали их в стороны и высовывались наружу.
Гошка Шлепнул ладонью по нахальным пятачкам и примостился на краю телеги.
— Ты правь, я сзади сяду, — сказал он Никитке, а сам прижался спиной к корзине.
— Чего там? — спросил Никитка.
— Да поросята нахальничают, следить надо.
Но поросята не унимались. Они толкали Гошку в спину, хватали за рубаху и перегрызали всё новые и новые прутья корзины.
«А ведь вырвутся, дьяволы», — подумал Гошка и крикнул приятелю, чтобы тот быстрее погонял лошадь.
— Ой, Гошка! — вдруг приглушенно вскрикнул Никитка и, соскочив с телеги, стремглав бросился бежать в сторону от дороги.
«Что это с ним?» — удивился Гошка, выглянув из-за корзин с поросятами.
Лошадь, почувствовав, что ею никто не управляет, пошагала ленивее, стала щипать траву. А потом взяла да и поехала мимо поворота к лагерю.
— Никитка, вернись! — позвал Гошка приятеля, но тот уже скрылся за кустами.
Гошку бросило в жар. Не мог же он оставить корзину, из которой поросята вот-вот вырвутся наружу.
Он заорал, чтобы лошадь поворачивала налево, но та шла себе прямо и все больше удалялась от развилки дороги.
Что было делать?
Гошка стащил рубаху, наспех завязал прохудившийся бок корзины и, подбежав к лошади, повернул ее в сторону летнего лагеря.
Все это заняло не больше минуты, но когда он вернулся обратно, то пятеро поросят, порвав рубаху, один за другим выскочили из корзины и кубарем скатились с телеги. Гошка успел лишь схватить за ногу черно-белого боровка и сунул его под брезент в соседнюю, еще крепкую корзину. Потом бросился в погоню за остальными поросятами.
А те, ошалев от солнца и зеленого раздолья, как оглашенные, описывали по лугу широкие круги, рыли пятачками землю, жадно поедали сочную траву.
Гошка метался из стороны в сторону, забегал к поросятам спереди и сбоку, подползал к ним по-пластунски. Он то умильным голосом увещевал их быть послушными и не бояться его, то начинал браниться и швырять в них палками и комьями земли.
На дороге показались еще две подводы с корзинами и ящикам и.
Сопровождавшие их ребята из «команды ретивых», увидев запарившегося Гошку, поняли, что случилось, и бросились ему на выручку.