— Так Митя же не печник, он вам печку не клал, — осторожно заметила Елька.
— Одна сатана. Яблоко от яблони недалеко падает. Гнать их с отцом из села нужно, поганой метлой выметать!
Ругая на чем свет Кузяевых, дед Афанасий побрел к дому.
Таня позвала Митьку. Тот не ответил. Тогда девочки заглянули в сарай. Облепленный сеном, Митька сидел у бревенчатой стены, и губы его кривились.
ПОТЕРЯННАЯ ЗЕМЛЯ
Утром Никитка забежал к Гошке и сообщил, что ему удалось уговорить отца пойти на рыбалку.
— Втроем пойдем, да? — спросил Гошка.
— Тятька сказал, что и других ребят можно позвать. Рыбы на всех хватит.
Мальчишки накопали червяков, отыскали Ельку, Таню, Борьку и, дождавшись дядю Васю, отправились на реку Чернушку.
Но путь к речке сегодня оказался необычным. Дядя Вася не пошел вдоль деревни, а свернул в переулок и направился в поле.
Шел он неторопливо, щурясь от яркого солнца и глубоко вдыхая теплый, настоенный на разогретых травах воздух.
По сторонам дороги росла кукуруза. Огромный массив уходил далеко к перелескам. Статные крепкие стебли с изумрудными шелковистыми листьями стояли ровными шеренгами и еле слышно шелестели по ветру.
Дядя Вася вошел в посевы, словно в озеро, примерился к стеблям кукурузы — они доходили ему до пояса, — прошел с сотню шагов вдоль участка, потом зашагал поперек.
— Ладная кукуруза, — похвалил он. — И посеяна аккуратно, квадратами. Удобно будет культиватором ее обрабатывать.
За кукурузой начиналось гречишное поле. Невысокие прямые строчки посевов тянулись далеко к горизонту, красноватые стебли были усеяны нежно-розовыми бутонами — еще день-другой, и бело-розовыми соцветиями покроется поле, запахнет медом, привлечет к себе армию тружениц-пчел.
Похвалил дядя Вася и гречиху. Еще бы: уже столько лет не сеяли ее на колхозной земле и вот наконец-то вспомнили. Дальше пошли посевы гороха, бобов, люцерны, сахарной свеклы.
Дядя Вася давно сошел с полевой дороги, шагал межниками, поворачивая то направо, то налево, иногда обходил делянки кругом и часто забредал в посевы.
Ребята сообразили, что они ни на шаг не приблизились к речке, и вопросительно посмотрели на Никитку.
— Тятька, — напомнил тот отцу, — опоздаем мы на рыбалку! Никакого клева не будет.
— Ничего, наша рыба от нас не уйдет, — успокоил дядя Вася, нетерпеливо окидывая взглядом посевы. — Очень уж я по земле стосковался. Давайте-ка еще на пшеницу посмотрим.
Он вошел в заколосившуюся пшеницу, нагнулся к усатым колосьям, осторожно провел по ним ладонью. Потом сделал несколько шагов вперед и, наклонившись еще ниже, принялся вырывать сорную траву.
— А вот это уже непорядок, — с досадой заговорил дядя Вася. — Гляньте только, здесь полный набор этой пакости. И осот, и лебеда, и васильки. То ли землю плохо обработали, то ли засоренным зерном посеяли. Чего же бригадиры-то смотрят?
Елька, достав из кармана лыжных штанов карандаш и тетрадку, быстро что-то записала и, заметив недоуменный взгляд дяди Васи, пояснила:
— Мы тут следим за всем... наблюдаем. А потом правлению сигналы подаем, по радио рассказываем.
— Придется, наверное, всем пионерам на прополку выходить, — заметила Таня. — Вон их, сорняков, сколько! Тьма-тьмущая.
— Куда там! — сказал дядя Вася. — Это вам не полоска единоличная, а целое поле, море разливанное. Никаких сил на прополку не хватит.
— Самолет надо заказать, — сказал Борька. — Побрызжет сверху на посевы, и все сорняки повянут. Я видел в совхозе.
Дядя Вася согласился, что без техники здесь не обойтись, и посоветовал ребятам сегодня же сообщить Николаю Ивановичу о сорняках.
После пшеницы дядя Вася стал более настороженно присматриваться к посевам: то обнаруживал незасеянное место, то большие комья земли, то борону, забытую на краю участка, должно быть, еще с весеннего сева.
— Пиши, пиши, бери на заметку, — говорил он Ельке. — Пусть бригадирам жару дадут.
Но больше всего обеспокоили дядю Васю пустующие участки земли.
На одном из концов загона, густо заросшем травой, он увидел Митьку Кузяева и Ваню Вьюркова. Мальчишки серпами срезали траву и набивали ею мешки.
— Это что за мешочники такие? — спросил их дядя Вася. — Зачем вам трава, ребята? У вас, Митя, кажется, и коровы-то нет?
— А они на продажу, — вполголоса пояснил отцу Никитка. — Наша мамка первая у них покупает.
— Опять вы на колхозном поле пасетесь? — строго спросил Митяя Гошка. — Сказано же вам — нельзя!
— А почему нельзя? — с вызовом спросил Митька. — Смотри, сколько травы пропадает на концах загонов. Ее только серпом и жать, сенокосилку сюда не пустишь. Все равно пропадет.