«Вы тут решайте, а я пошел, — поднимаясь, говорил он. — У меня поважнее дела есть».
Что это за «дела поважнее», ребята узнавали, когда видели в лесу обломанные ветки черемухи, ободранные стволы лип и дубов, выкошенные участки травы на колхозном лугу.
...В этот день Гошка с Никиткой объехали на лыжах все заречные луга, осмотрели лесные поляны, побывали на Малой Гриве, но ни одного стога сена так и не обнаружили.
— Зря посылала нас мамка, — вздохнул Гошка. — Значит, вывезли все сено...
К сумеркам приунывшие мальчишки вернулись в Клинцы и столкнулись у правления колхоза с Митяем. Тот похвалился, что ему повезло: он нашел на Малой Гриве стог сена.
— И мы там были, — удивился Гошка.
— Были, да ничего не нашли, — усмехнулся Митяй. — Значит, искать не умеете. Глаза разувать нужно... — И он снисходительно похлопал ребят по плечу. — Ладно, не кисните. Завтра со мной сено возить будете — вот и отличитесь!
На другой день, получив на конюшне подводу, мальчишки поехали на Малую Гриву. Лошадь с трудом пробиралась заснеженным лесом и к стогу с сеном подойти не смогла: мешала глубокая канава. Пришлось мальчишкам таскать к саням сено охапками. Вернее сказать, увязая по колено в снегу, сено таскали Гошка с Никиткой, а Митяй укладывал его в сани, все к чему-то прислушивался, поглядывал по сторонам и поторапливал своих помощников:
— Жми, команда хрю-хрю, показывай свою прыть!..
Сена набралось три воза. Два из них мальчишки привезли и свалили около свинофермы еще засветло, а последний, третий воз навьючивали в сумерки.
В Клинцы они въехали, когда уже совсем стемнело.
— Ой, мне же домой надо! — вдруг спохватился Никитка. — Наверное, мамка ищет...
— Иди-иди, — кивнул ему Митяй. — Управимся и без тебя.
Пошатываясь от усталости, Никитка побрел к своему дому, а Митяй, проехав еще немного по улице, вдруг потянул за правую вожжу и повернул лошадь к избе Шараповых.
— Ты куда заворачиваешь? — удивился Гошка. — На ферму же прямо надо.
— Да к вам еду, к вам, — пояснил Митька. — Вам же сено для коровы нужно.
— Ну и что? — не понял Гошка.
— А то... Сейчас половину воза у вас во дворе свалим, остальное я к себе домой отвезу.
— Да ты в уме?! — вскрикнул пораженный Гошка и с силой потянул за левую вожжу. — Сено же для поросят!
— Вот недотепа, — фыркнул Митька, дергая за правую вожжу. — Этот же воз нам с тобой вроде как премия за усердие... Куда хотим, туда и везем.
— Поворачивай, говорю, к ферме!
— Голова с дыркой... вам же добра желают.
— Не надо нам такого «добра»!
Лошадь, не зная, какой вожжи ей слушаться, замотала головой, потом остановилась и затопталась на месте.
Мальчишки, привстав на колени, толкали друг друга плечами и продолжали дергать за вожжи — один за правую, другой за левую.
Митька, наконец, пересилил, и лошадь вновь побрела к дому Шараповых. Тогда Гошка спрыгнул с воза, взял лошадь под уздцы и завернул ее на дорогу, ведущую к ферме.
— Ах, ты вот как! — Разъяренный Митяй сполз с воза и бросился к Гошке.
— Не подходи! — предупредил его Гошка. — Кричать буду. Людей позову!
Митька оглянулся. По дороге от колодца с ведрами на коромыслах шли две колхозницы.
— Балда, лоб чугунный!.. — сплюнув, выругался Митька. — Ну и кормите корову соломой, сидите без молока. — И он зашагал к дому.
Гошка перевел дыхание и, держа лошадь под уздцы, повел ее к ферме.
ЧУЖОЕ СЕНО
Через два дня Митяй после школы позвал Гошку к себе домой.
— Сейчас заправимся, щец похлебаем и опять в разведку.
— Что, опять сено искать? — спросил Гошка.
— Ага... Батя очень доволен нами. Вы, говорит, настоящие ищейки, вам премия положена.
— Какие «ищейки»? — насторожился Гошка.
— Ну, значит, доискиваемся до всего. Из-под земли выроем, из ноги выломим, а чего надо — всегда найдем.
Гошка поежился и сослался было на то, что ему пора домой; время уже кормить поросят да и уроками надо заняться, но Митька почти силой потащил его к своему дому.
Большой, пятистенный, обитый тесом и крытый оцинкованным железом дом Кузяевых стоял на высоких кирпичных столбах. В окна с земли просто так не заглянешь, надо приставить лесенку или забраться к кому-нибудь на плечи.
В просторной комнате, разделенной перегородкой, было много вещей. Славянский шкаф с зеркалом, кровать с блестящими шарами, гнутые венские стулья, ламповый приемник, патефон — все, что Гошка видел в сельпо, казалось, перекочевало в дом Кузяевых.
За столом сидел незнакомый Гошке человек — плечистый, с крупным лицом, с густой шевелюрой.
— Это Казаринов, директор совхоза, — шепнул Митяй Гошке. — Дружок батькин. Они с ним на охоту вместе ходят.