Стоило молодому человеку переступить порог нужной комнаты: огромной залы с выходом на раковину балкона, тотчас колыхнулись полупрозрачные бирюзовые занавеси, мелькнула и пропала на их фоне юркая тень. Алвин испуганно замер, а в следующий миг упал на пол, как срубленное дерево. Завозился, придавленный, под тяжестью чужого тела, что-то пискнул жалобно. В опасной близости от лица блеснули хищные глаза зверя, а когда паренек разглядел клыки…
Дождь кончился. Тучи растеклись в стороны, сошли с зареванного небесного лика грязными подтеками, и вот уже звезды, близкие и такие далекие одновременно, подмигивали людям хитро, игриво. Их свет заскользил по зале, заморгал на блестящих светильниках, узорных завитках балдахина и остался, будто впитался в стены. Исчезли коварные тени, а окружающие предметы приобрели знакомые очертания.
Жуткое чудовище, сбившее его с ног, внезапно превратилось в девочку… расы каджит. Совсем еще котенок, с несоразмерно коротким хвостом и беспокойно-чуткими ушами. На шее – ленточка, глазки смышленые, и это милое существо всего пару секунд чуть не разорвало его на лоскутки? Впрочем, она все еще держала его, оседлав живот, крепко прижимая руки и ноги к полу. Алвин выдохнул, дернулся и обратил беспомощный взгляд на дверной проем. Сплетенная из сумрака фигура оказалась хозяином покоев. Похоже, лишь появление мага остановило зубастую бестию.
Эльфы ходят бесшумно.
- Хозяин?
Девочка - каджитка сорвалась с места, и, не успел Алвин моргнуть, уже оказалась у ног Дармилиона. Трогательно вытянула шею, пытаясь заглянуть в лицо, словно улыбки или нахмуренных бровей было достаточно, чтобы определить, чего еще не хватает магу.
Брови он и впрямь нахмурил. Медленно склонился, протягивая ухоженную руку. Легким касанием дотронулся до мохнатой мордочки, провел по коротким жестким волосам. Уголки тонких губ чуть опустились, прямой нос идеально правильной формы сморщился в легкой брезгливости.
- Разве я разрешал тебе говорить?
Узкий черный зрачок янтарных глаз расширился от ужаса: она сделала что-то не так! Хозяин недоволен!
Однако тон его голоса смягчился, когда эльф заметил растерзанного нарушителя. Дармилион бросил рассеянный взгляд на оцарапанные до крови руки мальчишки, испуганное лицо и задал вопрос. Но вместо закономерного: «Что ты здесь делаешь?» Алвин услышал странное: «Тебя прислала она?»
- Еще раз и со всеми подробностями! Что он сказал? Что сделал? Как выглядел?
Благородная Алисия Фон Штейн разве что не висела на Алвине, требуя ответов. Руки ее требовательно легли на плечи молодого человека, пальцы сплелись на затылке. Глаза, манящие, сверкающие, пожирали с ног до головы, грудь вздымалась, а дыхание опаляло щеки. Слегка ошалев от напора, Алвин начал заикаться и тогда патронесса, казалось, уловила его неловкость, отстранилась. Чтобы снова потребовать полного-полного отчета, описать все-все до мельчайших подробностей.
Пока Алвин говорил о том, как крался к башне и поднимался по лестнице, патронесса нетерпеливо постукивала пальцами по скатерти, но стоило в рассказе появиться Дармилиону, так и вовсе принялась дергать парня за манжеты. Казалось, она совершенно не отдает отчета в том, что творят ее руки.
- Я так испугался, что признался во всем. И в том, что пришел украсть фолиант, и про вас, и про поездку – все рассказал.
Алвин инстинктивно вжал голову в плечи, ожидая гнева патронессы, но она промолчала, и он робко продолжил.
- Потом Дармилион протянул мне фиал и велел убираться так быстро, как только сумею. Я побежал и… все… - он развел руками, показывая, что история закончилась.
Алисия Фон Штейн снова перевела взгляд с молодого человека на фиал. Сосуд из горного хрусталя имел изящную вытянутую форму, узкое горло и напоминал сколотый кусочек подземного кристалла. Внутри серебром светилось заветное зелье.
- Я даже боюсь предположить, из чего он его делает… - задумчиво пробормотала патронесса, а затем снова вперила в Алвина суровый взгляд, - Он сказал еще что-нибудь?
Молодой человек сглотнул и отрицательно покачал головой. По правде говоря, Дармилион произнес вслух что-то вроде: «О, девушки всегда переживают…», когда отдавал фиал, но, не будучи уверенным в том, что расслышал правильно, Алвин решил промолчать. Только-только патронесса успокоилась. Ляпнешь лишнего – и начнется по новой.