И как это они до сих пор прятались от него, эти буйные травы и осенние цветы, тенистые долины, купола гор и лесов, отливающие всеми оттенками зелени? Да, конечно, раньше все это было лишь фоном, на котором разворачивалась драматическая картина его смертельной борьбы, или условиями страшной задачи, которую нужно было поминутно решать и ответом на которую были — его жизнь или смерть. Зелимхан мог назвать здесь по имени любое жилье; холмик или дерево, знал каждую скалу и каждый ручей до самого горизонта. А вот суровую красоту и мягкую прелесть этих долин — все это он открывал впервые.
— К вам гости, Зелимхан, — услышал он вдруг знакомый голос.
Раздвигая густую листву кустарника, на поляну вышел рыжеволосый Элмарза. Лицо его светилось счастливой улыбкой. Следом за ним шел Муги, который тут же бросился в объятия отца. Бици с маленьким Омар-Али на руках стояла, покраснев от смущения, не зная, как ей быть: она не могла обнять мужа в присутствии постороннего человека. Да и сам Зелимхан, так долго мечтавший увидеть жену и детей, встретил их по-мужски сдержанно, одной лишь улыбкой. Но по румянцу, выступившему на его щеках, можно было угадать его радость. Он ласково глядел на своих сыновей.
— Я пойду и покараулю там, внизу. А вы отдохните и поговорите, — сказал Элмарза и ушел.
Бици усадила маленького Омар-Али на разостланную бурку и, разговаривая с мужем, вынесла из пещеры медную кастрюлю, помыла ее, наполнила холодной водой и, бросив туда несколько кусков сушеного мяса, поставила на огонь, горевший у входа.
— Ты любишь это блюдо, — сказала она, — поэтому я специально привезла немного муки.
Пока закипала вода в котле, жена присела около Зелимхана, взяв сына на руки. На ее сравнительно молодом лице сейчас играл румянец, она была довольна и спокойна. Маленький Омар-Али развлекал всех. Широко открыв большие темно-карие глазенки, он с интересом прислушивался к пению птиц и рокоту реки. Потом это ему надоело, и он начал капризничать. Больше всех им занимался Муги. То развеселит смешным словом, то возьмет за ножку и пощекочет ее или покажет какую-нибудь незнакомую вещицу, чтобы отвлечь внимание.
Зелимхан с нежностью посматривал на сыновей, не подозревая, что старший из них через десять лет погибнет в отряде рабоче-крестьянской армии, защищая от врагов отца первое свободное государство трудящихся. Младший же — Омар-Али — еще через четверть века, работая в органах Советской власти, также отдаст свою жизнь за интересы народа. Но мог ли сейчас предвидеть больной абрек такое?
— Как вы устроились в Грозном? — спросил Зелимхан у жены, снимавшей пену с кипящей воды.
— Хорошо, — ответила Бици. — Шахид Борщиков нашел нам квартиру. Нас никто не трогает.
— А трудно пришлось вам в Сибири?
— Нет, не особенно, — сказала она. — Туда и обратно везли на поезде, кормили тоже неплохо. — Бици подлила в котел свежей воды и продолжала: — Там много было ссыльных людей, все они такие добрые. Была у меня там подруга — Валентина Михайловна, так она больше меня заботилась о наших детях.
— Дада, она учила меня читать и писать по-русски, — вдруг вмешался Муги. — А теперь в Грозном я буду ходить в русскую школу.
— Это хорошо, — улыбнулся отец. — Значит, у меня будет свой писарь, чтобы писать генералам и царю.
— Я еще плохо знаю грамоту, — признался Муги. — Вот выучусь и тогда напишу царю, чтобы он оставил тебя в покое.
* * *
Зелимхан неожиданно встал и, взяв винтовку, ушел в лес. Вернулся он, когда уже стемнело.
— Куда же ты ходил? Раза три подогревала еду в ожидании тебя, — ласково упрекнула Бици мужа и поставила перед ним отварное мясо с галушками и чесночным настоем.
Дети как сидели на бурке, так там и уснули.
— Накормила их? — спросил он вместо ответа и, сняв с себя черкеску, укрыл ею детей.
— Конечно, накормила. Все ждали тебя, утомились и вот уснули.
Ел Зелимхан очень вяло, без аппетита. Чувствовалось, что он чем-то встревожен.
— Что же ты так плохо ешь? Может, мясо не нравится? — спросила Бици. — Прими свое лекарство и запей вот этим, — она поставила перед ним глиняную чашку с горячим бульоном.
— Плохо мне от этого лекарства, — сказал Зелимхан, беря чашку.
— Почему?
— Все только потею и с каждым часом слабею от него.
— Тогда не пей его. Может, и так обойдется, аллах смилостивится над нами.
Покончив с едой, Зелимхан взял на руки сонного Омар-Али, разбудил Муги и сказал жене:
— Возьми эту бурку, из пещеры ковер и иди за мной. Лучше переберемся в более безопасное место.