— Салам алейкум, — произнес абрек.
Навстречу ему поднялся мужчина лет тридцати пяти, с маленькими черными глазами и такой же черной шевелюрой над низким лбом.
— Ва алейкум салам, — вежливо ответил он. — Проходите сюда, к ковру, будете нашим гостем, — и протянул Зелимхану свою маленькую потную руку.
— Баркалла, — отвечал харачоевец. — А я так просто, думаю: что за люди? Может, им нужна моя помощь...
— Баркалла. Вот возьмите, — человек с маленькими глазами протянул гостю рог с вином, — выпейте за наше знакомство.
— Да будет вами доволен бог, такое не пью, — отказался абрек.
— Я Данильбек Шараев из Грозного, адвокат. Может, слышали? Возьмите.
— Баркалла, — абрек заслонил лицо рукою, — а вот что вы адвокат, это мне очень кстати.
— Пожалуйста, приезжайте в Грозный, любое дело разрешу,— отвечал Данильбек. — А вы-то сами откуда?
— Из Эгиш-аула я, ходил по делу в крепость.
— Какое же у вас дело?
— Лесничий отобрал у меня делянку, а другой земли не имею под посев. Вот и хожу от одного начальника к другому, да толку никакого нет.
— Не возвращают, значит? — вмешался в разговор подошедший к ним поручик, пристально вглядываясь в лице Зелимхана.
— Да, не возвращают, — подтвердил харачоевец, спокойно выдерживая взгляд офицера. — Вот поеду к адвокату, он напишет мне хорошую бумагу к самому сардалу в Грузию. Может, тогда отдадут.
— Обязательно напишу, приезжайте, — пообещал пьяный Данильбек.
— Скажите, а как вас зовут? — поинтересовался поручик.
— Дуда, — не задумываясь, ответил абрек. — А вы что, разве знаете меня?
— Нет, — сказал поручик. — Но вы очень похожи на человека, которого я знал.
— На кого? Интересно... — улыбнулся абрек.
Поручик с минуту стоял молча, словно не решаясь назвать имя, затем выпалил:
— На абрека Зелимхана. Я когда-то этапировал его в тюрьму.
— Вот еще нашелся, тоже мне, Зелимхан, — засмеялся Данильбек, хлопая абрека по плечу.
Зелимхан стоял молча, с улыбкой глядя то на поручика, то на адвоката.
— Идемте, хотя бы шашлыка нашего отведайте, — пригласил абрека офицер.
— Спасибо, — абрек протянул ему руку на прощание, — я очень тороплюсь. Ну а вы, Данильбек, — повернулся он к адвокату, — ждите меня в Грозном, к вам приедет абрек Зелимхан, — и, сдержанно улыбаясь, направился к лесу.
— Уверяю вас, Данильбек, что он и есть тот самый абрек Зелимхан из Харачоя, — сказал поручик на ухо адвокату, и на лице его застыла растерянная улыбка.
— Господа! — крикнул пьяный Шараев, поворачиваясь к сидевшим на ковре товарищам. — Грибов тут знакомого нашел!..
Поручик схватил его за руку и шепотом предупредил:
— Ты что это шуметь надумал? Меня, например как офицера, начальство с удовольствием отдаст под трибунал за то, что я не арестовал Зелимхана, хотя весьма сомнительно, что при такой попытке кто-нибудь из нас остался бы в живых! Так что лучше помолчи, если не хочешь накликать беду.
Изрядно пьяные и увлеченные своим разговором, господа на ковре не обратили внимания на реплику адвоката.
* * *
В хижине старого пастуха сегодня было шумно. Зелимхан с товарищами сидел за оживленной беседой. Саламбек, который в минуты опасности всегда был резок и храбр до дерзости, теперь почему-то размяк, говорил вяло и снова собирался отдаться в руки властей. Вожак упрекал его за это.
— Ты сам просишь себе веревку на шею, — горячился Зелимхан.
— Но ведь генерал дал слово...
— Что ты заладил: генерал да генерал, — перебил его харачоевец. — Генералу Михееву ничего не стоит изменить своему слову, тем более, что дал он его не тебе, а твоим посредникам, которые готовы на все, лишь бы угодить тому же генералу.
— Это верно, Саламбек, подумай еще раз, — вмешался Зока.
— Я понимаю все это, Зока, но что делать — глубоко вздохнул сагопшинец, — они ведь замучили моих односельчан...
— Можно подумать, что Михеев станет гладить их по головке после того, как повесит тебя!
— Конечно, нет, — возразил Саламбек, — но на душе будет легче, что все это делается уже не из-за меня.
— Вот уж, право, не знаю, что бессердечнее, — снова отозвался Зелимхан, — пойти добровольно к палачу и сунуть голову в петлю или же, оставаясь на воле, заступаться за беззащитных? — харачоевец встал и молча принялся расхаживать по тесной комнате, раздумывая, как удержать товарища от неразумного шага.
Встал и Саламбек. Не глядя ни на кого, он вышел во двор.
— Иди за ним, — сказал вожак, обращаясь к Аюбу. — Посмотри, что он собирается делать. Не пойму никак, что с ним происходит. Будто подменили человека...