Царь ответил ему: «Если ты вылечишь его, я сделаю тебя своим визирем, а в награду отдам тебе полцарства, но если обманешь, то отрублю тебе голову». «Хорошо», — ответил слуга и удалился.
На следующий день царевич Абдула взял ружье, собак да и пошел охотиться. А слуга тайком — за ним. Шли они долго, только вдруг в лесу запел дикий фазан. Абдула призвал своих собак и пустил их в чащу. Встревоженный фазан взметнулся в воздух. Абдула выстрелил, и упала птица к его ногам. «Бедная птица, глупая птица, — говорит ей Абдула, — не я, а ты сама виновата в своей участи. Если бы ты не запела, я не знал бы, что ты здесь в лесу и не послал бы собак тебя вспугивать, а не вспугнувши — не выстрелил бы. Прости меня, ты сама, язык твой повинен в твоей беде...»
— Ой, какую правду он сказал птице, — перебил рассказчика Багал, всплеснув руками.
— ...Услышал слуга, как Абдула с птицей разговаривает, — продолжал Зелимхан, — пришел к царю и говорит: «Милостивый мой государь, ваш сын Абдула умеет разговаривать, призовите его да велите ему поговорить с вами». «Хорошо, — сказал царь, — скажи, чтоб позвали его ко мне, а сам иди пока».
Пришел Абдула к отцу, тот ему и говорит: «Мой дорогой сын, ведь я же стар и немощен, на кого я покину наше царство? Скажи мне хоть слово одно, утешь мое сердце перед смертью». Но Абдула молчал. И тогда разгневанный царь велел казнить слугу за обман...
— Валлайги, правильно рассудил царь! — воскликнул Одноглазый.
— ...На казнь царского слуги собрался весь народ. Пришел и царевич Абдула. Перед казнью слуга обратился к Абдуле и попросил сказать отцу хоть одно слово и тем спасти ему жизнь. Но Абдула и тут промолчал. Когда же палач занес топор над головою слуги, царевич остановил казнь и так сказал своему отцу: «Отец, дорогой, для чего вам нужна моя речь? Не вынуждайте меня говорить, я не хочу говорить. Мой язык — мой враг...»
— Ох, как все правильно! — кивал головою Багал.
— ...С тех пор, говорят, молчит царский сын Абдула и живет себе без печали, — закончил свой рассказ харачоевец.
Затем абрек поднялся из-за стола, поблагодарил хозяйку и пошел седлать своего коня.
Прощаясь с Багалом, Зелимхан внимательно всматривался в его лицо и думал: «Предатель или обыкновенный болтун? О аллах, я должен это знать, чтобы наказание мое было справедливым!»
Отъехав несколько километров, харачоевец свернул в лес и стал наблюдать за дорогой. Вскоре он услышал топот коня, и тотчас из-за поворота выехал Багал. Не оглядываясь, он скакал во Владикавказ. Зелимхан последовал за ним. И по приезде в город абрек не выпускал Одноглазого из поля зрения, пока не убедился, что тот вошел в дом полицейского присутствия Терской области. Только после этого Зелимхан повернул коня и направился в аул Нилхой.
14.
Чернов сидел у себя в кабинете, когда к нему просунулась голова и уставилась на него одним глазом.
— Здравствуйте, господин пристав, — Багал остановился на пороге и низко поклонился.
— А-а, старый приятель! Ну, здравствуй. Рассказывай, с чем пожаловал ко мне?
— Дело есть, господин пристав, — отвечал Багал, стараясь улыбнуться и почесывая за ухом.
— Какое дело? Говори! — Чернов кивнул на стул, приглашая посетителя сесть. — Да говори же скорей!
— Скорей нельзя говорить, господин пристав, тихо надо, — Багал оглянулся и, старательно прикрыв за собой дверь, прошел к столу и присел на стул, стоящий напротив Чернова. — Тихо надо, господин пристав... — повторил он. — А вот делать надо скорей, потому что Зелимхан уже все знает, — и он рассказал Чернову о своем утреннем разговоре с абреком.
— Вот оно что!.. — задумчиво произнес пристав. Он с трудом повернулся в кресле и тут же заохал от боли: давала себя знать полученная недавно рана. — А когда Зелимхан снова появится у тебя в доме? Не говорил он тебе об этом? — спросил Чернов, немного помолчав.
— Нет, теперь он не скоро приедет ко мне, — ответил Одноглазый. — Зелимхан теперь очень злой стал, будет всех убивать, пока не освободят его детей.
— Зачем же всех? — ехидно улыбнулся Чернов. — Семья его уже отправлена в Енисейскую губернию по приказу генерала Шатилова. Вот его пусть и убивает. А мы что, мы маленькие люди.