Ноэль встал, сделал шаг в сторону отца, как будто хотел что-то сказать, но снова сел, так ничего и не сказав. В кухне на короткое время воцарилось молчание. Все Малоре были заметно взволнованы. Отец приказал Тентену отрывистым голосом:
— Иди, нечего тебе тут делать.
Мальчишка хотел выиграть время, но взгляд Зефа заставил его уйти. Почти вслед за ним, прихватив корзину, вышла мать. Маргарита присела на край стола, прислушалась, как затихает звук ее шагов, потом, подняв руку к корсажу, прошептала:
— Она так похорошела, стала такой красивой. Вчера утром, у них в столовой, я прижала ее к себе, понимаете, так крепко прижала…
Миновав ряды яблонь, Анаис вышла на дорогу. Жюльетта Одуэн, которая была уже у дома Меслонов, громко окликнула ее. Анаис покраснела и прибавила шагу. Когда Жюльетта крикнула второй раз, та, не останавливаясь, повернула голову.
— Мне нужно кое-что купить, — прокричала она, помахав корзиной на вытянутой руке.
— А Маргарита?
— Она ждет тебя дома!
Войдя во двор к Малоре, Жюльетта заметила, что ставни кухонного окна закрыты. Она резким движением открыла их и увидела мужчин, сидевших по обе стороны окна к ней спиной. Они одновременно встали, раздосадованные, что их застали в этой попе ожидания.
— Я вижу, вы прихорошились, — сказала Жюльетта со смехом. Она смотрела на них с выражением веселого любопытства. Зеф, казалось, не слышал ее замечания и приветливо предложил:
— Войди на минутку, Маргарита еще одевается. Не на солнцепеке же ее ждать.
Ноэль поддержал отца кивком головы.
— Я не боюсь солнца, — ответила Жюльетта, — но раз уж вы так принарядились, чтобы встретить меня, то, так и быть, войду.
Она отошла от окна, направилась к двери и открыла ее небрежным движением. Когда она вошла в кухню, ставни были снова закрыты, и сердце у нее набилось сильнее.
— Из-за этой жарищи приходится прятаться в холодке, — сказал Зеф.
Мужчины стояли в тени, у окна, и она различала только светлые пятна их рубашек.
— Присядь, — сказал Ноэль, пододвигая ей стул, — не будешь же ты стоять.
Жюльетта вежливо отказалась. Голос Ноэля удивил ее какой-то особой мягкостью, созвучной таинственному полумраку… Ее волновало присутствие этих двух мужчин с медленными жестами, этот глубоководный покой, царивший в темной, прохладной кухне. Забыв о своей гордыне, которую она демонстрировала под палящим солнцем, Жюльетта доверчиво шла навстречу какому-то рискованному посулу. Ноэль шепотом медленно говорил об иссушающей равнину жаре. Светлые рубашки не двигались с места. Жюльетта опасалась уходящего времени и робости двух мужчин, ее охватила паника при мысли, что они, может быть, дадут ускользнуть почти прекратившей сопротивление жертве. Не решаясь подталкивать их словами, которые, несомненно, вырвали бы ее из счастливого оцепенения, она все же хотела дать им почувствовать свое волнение. Зеф вслед за Ноэлем заговорил об убранном в ригу урожае хлеба, и Жюльетта слушала шум их чередующихся голосов, которые наполняли кухню ровным мурлыканьем. Девушка молча сделала три шага в глубь кухни, где она различала отворот белой простыни, выглядывавшей из-под лежащего на кровати одеяла. Остановилась. Оба мужчины оставались на своих местах. Сделала еще три шага, дошла до края длинного стола и прошептала:
— Как у вас тут хорошо.
Когда она приблизилась к кровати, светлые рубашки в другом углу кухни зашевелились. Они перемещались медленно и тоже делали остановки. Двигаясь, оба мужчины продолжали разговаривать все той же монотонной и мягкой скороговоркой. Жюльетта, стоя в углу около кровати, видела, как они приближаются к ней, огибая стол с двух сторон. Не проявляя нетерпения, она, как счастливая сообщница, издала легкий стон, походивший на приглашение. Однако, когда мужчины обогнули стол, она позвала:
— Маргарита!
У Зефа вырвался смешок, и он пробормотал:
— Да-да, зови Маргариту, зови.
Жюльетта сказала еще раз:
— Маргарита…
Они стояли возле нее. Ноэль взял ее обеими руками за голову; она оттолкнула его, но Зеф так сильно сжал ей плечо, что она почувствовала, как ногти входят ей в тело. Другой рукой он сжимал ей грудь и повторял глухим голосом:
— Ну, зови же Маргариту…
Ноэль с яростной нежностью тянул ее за волосы, шепча ей в ухо неистовые слова. Она почувствовала, как по ее телу бегают сильные руки, ощупывают ее, задерживаются, теряют терпение. Зеф торопливыми движениями поднял ей юбку и край панталон; в полутьме показалось белое тело, и оба мужчины наклонились над ней, голова к голове, со смешками, в которых смешались тоска и нетерпение. Не отпуская полос Жюльетты, Ноэль взялся рукой между штанинами панталон и потянул девушку к изголовью кровати, а отец подталкивал ее, держа ее руки прижатыми к телу, и срывающимся голосом говорил: