темноту.
Послышался легкий шорох. Казалось, это был шорох трущейся о стул собаки.
— Кто там? — спросила она твердым голосом.
Ответа не последовало.
— Кто там?
Девушка вошла в комнату и тут же почувствовала, как чья‑то сильная рука схватила её за рукав. Над ухом послышалось тяжелое дыхание.
Она закусила губы и попыталась удержаться от крика, а потом рванулась так стремительно, что у незнакомца остался оторванный рукав. Выбежав на лестницу, захлопнула за собой дверь и забарабанила в дверь четвертого номера.
— Пьян он или трус, но всё же мужчина, — бормотала она.
Дверь распахнулась, и на пороге показался мистер Белл.
— Что случилось?
— Человек… В моей комнате какой‑то человек… — выкрикнула она. — Человек…
Он отстранил её и направился к двери.
— Ключ, — решительно потребовал он.
Дрожащими пальцами потянулась она к своей сумочке.
— Сейчас…
Он на мгновение вернулся к себе и снова показался, держа в руках маленький электрический фонарик. И, к её изумлению, достал из кармана револьвер.
Ударом ноги Белл распахнул дверь и исчез во мраке её квартиры.
В ту же минуту она услышала его голос, который прозвучал решительно и грозно.
— Руки вверх!
Раздались чьи‑то взволнованные слова, и снова заговорил мистер Белл:
— Что, освещение в вашей квартире в порядке? Можете войти. Я загнал его в столовую.
Олива прошла в ванную, опустила в автомат шиллинг и включила свет.
В углу комнаты стоял болезненного вида человек с непомерно большой головой и поднятыми руками. Лицо его было мертвенно бледно, он дрожал от страха.
— Оружия нет? Отлично! Можете опустить руки. Теперь выворачивайте карманы.
Незнакомец пробормотал что‑то на непонятном девушке языке, и Белл ответил ему на том же языке. Незнакомец выложил на стол содержимое одного кармана. Девушка наблюдала за ним, широко раскрыв глаза.
— А это что такое?
Белл поднял карту, на которой была нацарапана цифра. Цифра эта могла с равным успехом сойти, и за шесть и за восемь.
— Понял, — сказал Белл. — Теперь — второй карман. Вы ведь понимаете по‑английски, мой друг?
Человек повиновался, он вынул из кармана кожаный бумажник. Снова заговорил Белл, и девушка поняла, что он говорит по‑итальянски. Ей показалось, что он сказал: «Нехорошо».
— Я сейчас спущусь со своим приятелем и сразу же вернусь, — сказал Белл.
Мужчины вышли из квартиры; человек попытался было сопротивляться, но напрасно, и их шаги затихли. Вскоре Белл вернулся к девушке, и лишь теперь Олива заметила, что тот совершенно трезв.
Его глаза были ясны, возле губ легла решительная складка, а волосы, ранее взлохмаченные, были гладко зачесаны. Он окинул её серьезным взглядом, и ей стало не по себе.
— Мисс Крессуелл, — начал он, — я вынужден просить вас о большом одолжении.
— С удовольствием, если это окажется в моих силах.
— Я не собираюсь просить вас о невозможном. Я попрошу вас лишь, чтобы вы никому ничего не рассказывали о том, что произошло здесь сейчас.
— Никому? — переспросила она изумленно. — И доктору?
— Даже ему, — ответил он. — Именно об этом я и прошу вас. Пообещайте мне это. Мгновение она колебалась, а затем сказала: — Хорошо, я обещаю вам. Я никому не расскажу об этом уродливом человеке, от которого вы спасли меня.
— Вы должны понять, мисс Крессуелл, то, что произошло. Этот уродливый человек был сильно напуган вами. Право, он не причинил бы‑вам ничего дурного. Весь вечер я ждал его, а он попал к вам.
— Вы его ждали?
Он кивнул.
— Где?
— Я ждал его в комнате доктора, — ответил он спокойно. — Надо вам сказать, что я и доктор — не на жизнь, а на смерть соперники. Мы соперничаем в области науки. Мы оба ожидали появления этого человека, и я хотел во что бы то ни стало опереди1ь доктора.
— Но… каким образом вы проникли к нему?
— У меня есть ключ, — и он протянул ей маленький ключ. — Человек, который только что покинул нас, не был уверен в том, куда ему надлежит пройти — в квартиру шесть или в квартиру доктора. Этот ключ подходит к обеим дверям.
И он легко отпер дверь.
— А вот то, что я ожидал, — и он протянул ей бумажный пакетик. — Этот пакетик я отобрал у него при обыске.
Белл осторожно вскрыл пакетик, в котором оказалось не больше чайной ложечки какого‑то порошка зелёного цвета.
— Что это? — тихо спросила Олива.
— Это, — ответил Белл и запнулся, словно подыскивая слова, — какая‑то довольно удачная подделка зелёного… как я его называю, «зелёного ужаса».
— «Зелёный ужас»? Но что это такое — «зелёный ужас»? — осведомилась она.
— Надеюсь, вам никогда не придется узнать об этом, — ответил он, и даже в его ясных глазах промелькнул страх.