Резкая фальшивая нота автомобильного клаксона срезает его, что называется, на лету — Мулен, страдальчески сморщившись, зажимает ладонями уши и зажмуривается. Он так и стоит, пока авто — небольшой грузовик — осторожно объезжает его по обочине и останавливается в нескольких метрах. Потом Поль приоткрывает один глаз.
— Извините, если напугал вас, мой господин! — кричит шофер, перегнувшись через низенькую боковую дверцу. — Мне показалось, что вы нас не заметили.
Мулен улыбается ему и машет примирительно рукой. Ничего страшного, он почти и не испугался. Он рассматривает бородача шофера и его колымагу — оба крестьянские на вид, оба трудяги. В кузове под легким брезентовым тентом на дощатых лавках сидят пять или шесть деревенских парней с котомками, таращатся на Поля во все глаза, не иначе — мобилизованные, значит, должен быть и какой-нибудь сопровождающий ефрейтор с ними. Действительно, а вот и он, с планшетом в руках и с очками в проволочной оправе на носу, появляется из-за правого борта, правда, не ефрейтор, а подпоручик, наверняка, из запаса. Он тоже дружелюбно улыбается, вероятно, вспоминает, как он тут дирижировал — размахивал руками, как дурак.
— Доброе утро, — говорит офицер. — Если вам в город, то мы вас с удовольствием подвезем. Мы едем на вокзал, возможно, нам по дороге?
— Доброе утро, — отвечает Мулен, невольно копируя произношение. — Нет, мне не в город. Однако, спасибо за ваше любезное предложение.
Произнеся это, он понимает, что говорил на хорошем, гладком, правильном немецком. Рычажок в его голове сработал незаметно, сам собой, теперь он не Поль, а Пауль, а кругом — Германия, Дойчланд, его родная страна.
— По этой дороге можно попасть только в город, — говорит офицер. — Куда же вам, в таком случае? В Гарзебах? Тогда мы можем высадить вас у развилки.
Нет, господину дирижеру не надо в Гарзебах, ему нужно в деревню Майберг, но он, не иначе как заблудился — идет уже несколько часов, а никакого Майберга все нет.
— Да, похоже на то, — соглашается военный. — Где-то вы крепко сбились с дороги. До Майберга километров тридцать и совсем в другую сторону. Эдак, вам шагать и шагать. Давайте, я покажу вам на карте.
Он достает из планшета карту. Вот здесь мы, а вот здесь Майберг. Видите, написано — Оберкрумбах, это и есть Майберг, в прошлом году переименовали. Вот здесь вам нужно будет свернуть налево, пройдете Цвейфельсхайм, Хоххаузен и Сассенберг и через пять километров попадете куда надо. Можно, конечно, дойти до железнодорожной линии, а дальше держаться проводов, но мост через Ванбах закрыт, там ремонтируют. Бревно подгнило, знаете ли.
Пауль тоже заинтересовано возит пальцем по карте, попутно примечая географические координаты поселка. Офицер достает блокнот, линейку и аккуратно отрывает ровно полстранички. Он записывает для Пауля ориентиры, названия деревень, рисует приблизительную схему пути и помечает, где надо будет свернуть, а где идти прямо. Листочек вручается Паулю.
— Разрешите полюбопытствовать, — говорит подпоручик, — какие интересы у господина в Майберге? Возможно, торговые?
— Нет, мне предложили там работу, я, видите ли, дипломированный геодезист и надеюсь, что…
— Вот как? — перебивает офицер. — Тогда вам очень повезло, господин геодезист. Тем, кто работает у графа, я слышал, полагается весьма приличное жалование.
— Но за это, я думаю, требуют стопроцентной ответственности и прилежания?
— В наше время без этого нельзя, мой дорогой господин. Не забывайте, вся Европа ополчилась на нас. Отчизне должен послужить каждый, даже вот эта деревенщина, — он кивает на парней в кузове, те растерянно хлопают глазами. — И все же, господин геодезист, хоть нам и не совсем по пути, но мы вас можем подвезти до Хоххаузена. Это добрые пятнадцать километров, вы сэкономите часа четыре. А то вам никак не попасть в Майберг до темноты. Эй вы, остолопы, ну-ка, подвиньтесь и освободите местечко господину инженеру. Извините, что не могу пригласить вас в кабину, господин геодезист. Обязан показывать шоферу дорогу, а места там только для одного.