Эберт еще должен расписаться на каждом из двух дюжин листков и плюс в большой книге. Проклятая бюрократия! Теперь у него кончились чернила в самописке, он трясет чертову ручку, но ничего не помогает. Главная ворона неспешно отправляется к своему столу за химическим карандашом. Да переставляй же ты поживее свои катушки! Пауль чувствует, как пот стекает у него по шее.
Все напрасно, он не успел! Входная дверь с треском распахивается, и в комнату скорым шагом входит незнакомый офицер, деловитый и властный, под сверкающим моноклем топорщатся усы а-ля Кайзер, на бледной щеке красным червяком выделяется застарелый шрам. Судя по тому, как вытянулся Феликс, и как засуетилась старая курица Фейербах, этот офицер — немалое начальство. Его сапоги сияют, его портупея скрипит, весь вид его внушает бедному Паулю непереносимый ужас. Он уверен, что пришли его арестовывать.
— Как это прикажете понимать?! — вошедший тут же принимается отчитывать начальницу отдела, потрясая каким-то формуляром. Пауль тем временем пытается спрятаться за Феликса, а барышни, сгорбившись, берут совсем уж судорожный темп. — Восемь разночтений только на одном входящем! Вы думаете, что здесь вам богадельня? Кто это проверял?! Кто — это — проверял — я вас — спрашиваю?!! Вы понимаете, что может произойти только из-за одного, я говорю, только из-за одного паршивого разночтения, а у вас их восемь! Восемь!!! Вы что, на рапорт захотели, вы, госпожа ор-де-но-носка… н-носица! Заберите это, да — вот — это — вот, и немедленно сведите заново, немедленно, дважды, трижды! Чтобы все сошлось, а если не сойдется!..
Что случится, если не сойдется и какие кары небесные ожидают несчастную фрау Фейербах, Пауль не хочет дослушивать. Пользуясь тем, что на него не смотрят, он пытается выскользнуть за дверь. Офицер резко поворачивается на взвизгнувших каблуках — не вышло, пойман!
— Почему штатские на объекте?! Стоять! — офицер рукой загораживает проход к двери.
— Э… господин майор… — вступается Феликс, — позвольте представить, господин поручик Штайн, только что вступил в должность начальника отдела геодезии. Господин поручик, господин майор Райхарт.
— Ах, вот как, — говорит майор Райхарт, заметно сбавив тон. — Господин обер-лейтенант, очень рад! Господин полковник известил меня о вашем прибытии. Необычайно своевременно!
Райхарт протягивает Паулю руку и изображает что-то вроде товарищеской улыбки, словно собака щерит клыки. Пауль вынужден пожать эту сухую стальную ладонь. После рукопожатия, майор, выждав секунду, засовывает руку в карман форменных брюк и, похоже, вытирает ее там о платок.
— И все-таки, я не рекомендовал бы вам, господин обер-лейтенант, появляться здесь в штатском платье, это военный объект и охрана… ээ… может не разобраться сразу. Ведь вам не нужны недоразумения? Конечно, у себя в отделе… я не возражаю… я не могу возражать, но здесь я бы попросил. Кстати, как вы прошли мимо вахты?
— Я провел господина поручика через контрольную точку «Дора», — поспешно объясняет Феликс. — Господин поручик Штайн ведь еще не сдал образец голоса. Как бы он прошел сюда иначе? Вспомните, господин майор, все мы в свое время попадали сюда аналогично, кто-нибудь из старожилов проводил нас. Поскольку сдать голос можно только тут.
— Я знаю, можете мне не напоминать. Этого требует безопасность. Сдавать голос снаружи, на неохраняемой территории — нет, не говорите ерунды. Вы еще предложите воспользоваться телефоном. Господин обер-лейтенант, для взятия у вас индивидуального образца голоса пройдемте со мной. Мы должны исправить сложившееся недоразумение.
Райхарт поворачивается и идет к двери, ни секунды не сомневаясь, что Пауль послушно следует за ним.
— Феликс… — шепчет Пауль.
— Идите, Людвиг, это же ваш начальник, — говорит Эберт, разводя руками. — Я подожду вас здесь. Идите, что же вы?
— Обер-лейтенант! — слышен подстегивающий окрик. Пауль плетется к выходу, как овца на заклание. Дверь хлопает, закрываясь за ним, а Феликс уже отвернулся. Теперь он принимается утешать фрау Фейербах, успевшую, тем временем, демонстративно принять двадцать капель настойки балдрианового корня.