И вдруг всё смолкло.
— Сто пятьдесят, — разнеслось в толпе, и даже огненные фонтаны, обрамлявшие площадь, уняли свой блеск.
Из-за спин медленно вышла невысокая женщина в тёмно-синем плаще с капюшоном. Плащ струился за ней мягкой волной, отливавшей то в изумруд, то в бирюзу, и был сшит из весьма недешёвой ткани. Незнакомка подошла к деревянному настилу — толпа расступалась перед ней, будто она была чумной королевой, — и властно вытянула руку, приоткрыв ладонь. На деревянные доски у самых башмаков Ши, соткавшись прямо из воздуха, рухнул толстый, туго набитый мешочек размером с яблоко.
— Ну? — повелительно поторопила его покупательница.
«Колдунья… из мёртвого города…» — прошелестело в ярмарочной толпе.
Хедвика съёжилась и застыла в своём кристалльном теле, отчаянно и безуспешно пытаясь остаться незамеченной. Струсил и сам Дядюшка Ши: видимо, властная покупательница была из тех, кто способен распознать иллюзию.
— Зачем вам это, госпожа? — пролепетал он, растерянно улыбнувшись публике.
Хедвика остекленевшим взглядом видела, как женщина в плаще подходит ближе и ближе, а за её спиной темнеет среди наряженной публики знакомый футляр от лютни… Она пригляделась: да-да, это был властитель воров! Но на неё лютник не глядел, а только шептался со сморщенным стариком в кожаном переднике и огромных круглых очках. Старик качал головой, улыбался и пожимал плечами. В конце концов лютник указал рукой точно на Хедвику, хлопнул старика по спине и отошёл в тень. Настырная покупательница тем временем поманила Ши длинным, увенчанные чёрным когтем пальцем:
— Если не чист на руку с этим кристаллом, говори сейчас. А если всё так, как расписываешь, беру его за сто пятьдесят серебряных. Заверни в картон, а перевяжу сама.
«Почему она хочет сама перевязать?.. Неужели магической нитью? Вот тогда уж прости-прощай…»
Судорожно переглатывая, Хедвика натужно пыталась сбросить иллюзию. Нужно сосредоточиться, только сосредоточиться, но страшный коготь незнакомки не даёт покоя…
— Сударыня, как можно, — заикаясь, лебезил Ши, не оставляя попыток оттереть таинственную особу от витрины. — Всё высшего сорта! И зачем вам, такой леди, утруждаться поклажей! Мои посыльные сами отнесут вам покупку, только укажите адрес…
Она щёлкнула пальцами, и Ши умолк, разевая рот, как безумная рыба, которую чудом миновал мясницкий нож.
«Ведьма!» — вновь пронеслось по толпе. Факиры, дамы, мастера, мальчишки, музыканты и коробейники — все как один затаили дыхание.
Ведьма величественно взошла на помост. Хлёсткий жест — и кристалл вздрогнул, готовый взвиться в воздух. Хедвика сжалась в ожидании разоблачения…
— Госпожа, — твёрдо и бархатно произнёс лютник, по-кошачьи вспрыгивая на настил. — Торг не окончен. Спросите сами, раз уж вы обезгласили нашего доброго балаганщика. Быть может, кто-то готов предложить большую цену?
— Старый знакомец… — обронила ведьма, глядя на властителя воров. — Интересно, какое дело до этого кристалла тебе?
Лютник улыбнулся, но не успел сказать и слова, как из толпы заголосили:
— Госпожа, госпожа! Покупаю камешек за двести серебряных! За двести! Ши, старый ты шмардун, кивни, если сделка в силе!
Ши расширил глаза и закивал, словно болванчик, всеми силами показывая, что согласен и одобряет покупку.
— Ну вот, — обладатель двух лишних сотен серебряных монет наконец прорвался сквозь толпу и, покряхтывая и оправляя заляпанный киноварью фартук, влез на помост. Хедвика с тревогой, но без всякого удивления узнала в нём того самого мастера, с которым минуту назад сговаривался лютник.
Что он замышляет?
— Позвольте, госпожа, позвольте, — суетился старик, стаскивая кристалл со скатерти и заворачивая в свой кожаный фартук. — Простите, коли обидел, бывайте, всего доброго!
Он подслеповато моргнул, кивнул колдунье и балаганщику и, прижимая свёрток к животу, неловко соскочил в толпу и мгновенно юркнул в гущу камзолов, боа и сюртуков. Сухонький и худосочный, он пропал из виду уже секунду спустя. Лютник, с достоинством поклонившись, спрыгнул следом и, приподняв шляпу, тоже исчез — но не сгинув в толпе, а вновь рассыпавшись фейерверком кручёных брызг. Правда, в этот раз обошлось без каменной пыли — видимо, и властителю воров порой приходится экономить.