— То есть ты не видел, как все произошло? — задал вопрос Добромысл.
— Видел и слышал, — ответил колдун, — я видел, как Касьян поднял тряпку, а Зев напал на него, твой сын пытался успокоить дракона, но тот не слушал, тогда Касьяну пришлось его убить.
— Если дракон был твоим другом, почему ты не вмешался? — продолжал спрашивать вождь.
— Они были слишком далеко от меня, чтобы я мог остановить их, я кричал им, но из-за шипения дракона меня никто не слышал, — вновь соврал колдун.
— Ну, а ты что скажешь? — обращаясь к Касьяну, спросил Добромысл.
— Все было так, как сказал Урий, — солгал Касьян.
— Ты думаешь, что Зев убил Яромилу, — спросил до этого молчавший Пырей.
— Да, — не колеблясь ответил Касьян, и из его груди вырвался великолепно разыгранный стон отчаяния. В этот момент Урий почувствовал что – то вроде гордости за него.
Подошедший примерно в середине разговора Борислав, стоял молча. Он с интересом рассматривал тряпку в руке отца и внимательно слушал. Что-то в этой истории у него вызывало недоверие, но что именно он понять не мог. Борислав решил не высказывать свои сомнения вслух.
— Мы немедленно должны найти короля драконов, — сказал вождь.
Глава 27
Ближе к полудню за деревней стояли семь драконов во главе с Тайфуном. Напротив них расположилось около сотни людей. Между драконами и людьми встали Добромысл, Касьян, Борислав и колдун. Мстислав и Сумрак ничего не знали и продолжали искать в степи пропавшую женщину.
Касьян и колдун уже в сотый раз рассказывали свою, заранее подготовленную, версию событий. Тайфун внимательно слушал каждое сказанное ими слово. Он старался найти лож в их речах, но история казалась вполне правдивой. Тогда он велел Касьяну отвести его в рощу.
К месту преступления за королем драконов и Касьяном последовали Добромысл с сыновьями, колдун и два дракона. Под огромны раскидистым дубом росшим почти в центре рощи, они увидели тело Зева. Оно лежало в лужи запекшейся крови. Вокруг были видны драконьи следы, отпечатавшиеся во влажной земле. Один след привлек внимание короля драконов. Он отличался от остальных тем, что когти были сильно вдавлены в землю. Значит, Зев кого-то или что-то удерживал. В отпечатке одного из когтей Тайфун заметил небольшой кусочек ткани. В том, что ткань была от сарафана Яромилы, сомнений не возникало.
— Не понимаю, — тихо сказал Тайфун, — он не мог этого сделать.
К нему подошел Добромысл и его сыновья. Касьян приблизился к следу. Сначала он стоял моча и не двигался. Борислав тронул его за плечо и Касьян, издав крик отчаяния, упал на колени перед следом. Его горе казалось неподдельным. Братья пытались успокоить его, но он только отмахивался от них. Ни у кого из собравшихся не возникало сомнений в искренности горя Касьяна. Добромысл положил руку на плечо убитого горем сына.
— Ну, все, Касьян, успокойся, — мягко сказал вождь, он был настолько шокирован происходящим, что даже не мог найти подходящих слов утешения.
— Ну, что, Тайфун, так твои драконы не трогают людей? Или моя жена не считается? А может я не человек и поэтому это чудовище напало на меня? — игнорируя попытки отца успокоить его, голосом полным гнева и отчаяния спрашивал Касьян короля драконов.
— Он не мог, — ответил Тайфун, но обычной уверенности в его голосе не было.
— Да, неужели?! — удивленно переспросил мужчина, — а это тогда что?
— Я не могу этого объяснить, Зев был самым добрым из нас, — подавленным голосом ответил король драконов.
— Если он был самым добрым, тогда чего ожидать от других? — вновь спросил Касьян.
— Он был не совсем обычным драконом, — сказал Тайфун, — но больше вам никто не причинит вреда.
— Куда уж больше? — отвернувшись, спросил Касьян.
Тайфун не знал, что на это сказать. Король драконов не мог поверить в то, что Зев убил человека, но и игнорировать факты, он тоже не мог. Что-то в этой истории его настораживало, но что именно тайфун понять не мог.
Колдун и два прибывших с королем дракона, рассматривали труп Зева. В мертвых глазах дракона, в его раскрытой пасти и в ране на шее копошились мухи и муравьи. Под чешуйкой на одной из лап застряла небольшая едва заметная нитка.
— Ох, Зев, что же ты наделал? — причитал колдун, изображая горе, — бедный мой друг, ну как же ты мог? — обращался он к мертвому дракону.