Касьян уже почти час находился в доме мельника. Он сидел за столом на длинной широкой скамейке спиной к окнам, напротив него с другой стороны стола расположился хозяин дома. Гость внимательно рассматривал комнату, которая одновременно служила и кухней и прихожей, как впрочем, и первая комната его собственного дома. В одном углу стоял стол и скамейки, в другом сундук, а возле глухой стены была сложена печь рядом с которой, стоял еще один стол, но намного меньше того, за которым они сидели. Дверь в другую комнату была закрыта.
— Влас, отдай за меня Милену, — после продолжительного молчания, — выпалил Касьян. Мельник какое-то время молчал, не зная, что сказать. Он не ожидал такого поворота событий.
— Я бы с радостью, но ты же знаешь, она помолвлена с твоим братом, — наконец произнес он, после продолжительной паузы.
— Так разорви помолвку, — сказал Касьян.
— Не могу, я дал слово твоему отцу и Мстиславу, — ответил Влас, — да, и дочь моя сама вольна выбирать себе мужа.
— Так, значит, нет? — спросил гость.
— Нет, — ответил отец Милены.
— Хорошо, я понимаю, — сказал Касьян, — но ты, все же подумай.
— Подумаю, — пообещал мельник.
Мужчины попрощались, и Касьян ушел. Он не ожидал отказа и сейчас чувствовал себя оскорбленным. Его уязвленное самолюбие требовало отмщения. Он лихорадочно перебирал в уме все возможные варианты, как заставить Милену принять его предложение. Но ни один из вариантов ему не нравился, кроме, пожалуй, одного - убить брата, но это было пока невозможно. Тогда он решил пойти за советом к колдуну.
Мельник, как и обещал Касьяну, думал. Правда думал он о том, как огородить свою дочь и будущего зятя, от нападок старшего сына вождя. Влас понимал, что просто так Касьян не отступиться. Тогда он решил поговорить об этом с Добромыслом. Посчитав, что время терпит, мельник отложил разговор до вечера.
В тот же день, после полудня, к деревне подлетел красный дракон. Он требовал вождя и Касьяна. Это был посланник короля драконов. Он прилетел, чтобы доставить одного из них к Тайфуну.
Вместе с вождем и его сыном, который только что вернулся от мельника и еще не успел побывать у колдуна, к посланнику вышли еще несколько человек.
— Один из вас должен полететь со мной к королю, — обратился он к Добромыслу и Касьяну.
— Я полечу, — сказал Добромысл.
— Нет, отец, все это из-за меня, так что полечу я, — возразил Касьян.
— Вождь пока еще я, а значит, и решать мне, — сказал Добромысл, — полечу я.
— Но ты даже не знаешь, как надолго летишь, — снова возразил Касьян.
— На неделю, может чуть больше, — вмешался в разговор дракон, — собран совет и один из вас должен там присутствовать, — пояснил он.
— Лететь должен я, ты не можешь оставить деревню так надолго, — сказал Касьян.
— Пока меня не будет, ты присмотришь за деревней, — ответил вождь. С этими словами он подошел к посланнику. Дракон протянул крыло так, чтобы Добромысл мог забраться к нему на спину. Через минуту они взмыли ввысь.
Касьян не горел желанием оказаться в логове драконов, но и отпускать тута отца он тоже не хотел. С другой стороны, в этом был один плюс - теперь он мог действовать свободней. До возвращения отца у него было достаточно времени, чтобы расстроить свадьбу Мстислава и Милены, а если повезет, то и вовсе избавиться от брата. Размышляя о том, что произошло и о планах на эту неделю, Касьян добрел до дома колдуна.
Вечером того же дня Влас, как и собирался, отправился к вождю. Но по дороге ему встретилась его дочь. Она сказала, что Добромысла на неделю, а может и больше, забрали драконы. А самой плохой новостью оказалось то, что вместо себя на это время, он оставил Касьяна. Мельник пожалел о том, что не пошел к вождю сразу.
Глава 33
Дракон с Добромыслом на спине поднимался все выше и выше. Когда облака стали ближе, а земля дальше, вождь сильней прижался к дракону и пригнул голову, ему казалось, что они сейчас врежутся в облака и произойдет катастрофа. Посланец почувствовал, как тело седока напряглось, но не понял причину и поднялся еще. Их окутал густой холодный туман. Добромысл продолжал ждать столкновения, но когда дракон поднял его над облаками, вождь не смог скрыть восхищения.
Над головой, насколько хватало глаз, простиралось чистое голубое небо, а под ногами был целый океан из белого тумана подсвеченный лучами заходящего солнца. Солнечные лучи окрашивали пенящиеся облака в оранжевые розовые и пурпурные цвета. Там, где просветы между клубящимся облачным океаном становились больше, Добромысл видел покрытую зелеными лугами и лесами землю с проблесками зеркальных озер и серебристой, извивающейся, словно огромная мифическая змея, рекой. Ничего прекрасней вождь не видел за всю свою жизнь.