Красавицей ее назвать было трудно, а мягкость характера, колдун считал слабостью. Ну, а то влияние, что оказывала Яромила на мужа, по мнению старика, было вообще необъяснимым. Она сводила на ноль почти все старания Урия. Когда ему казалось, что цель близка, и Касьян готов убить своего отца, чтобы занять его место, Яромила умудрялась все испортить. Каким-то чудом она смягчала гнев мужа, направленный на отца и колдуну приходилось начинать все почти с самого начала. Правда разожженная им ненависть к братьям не утихала даже под влиянием Яромилы. С вождем было сложней, Касьян и так не хотел ему смерти, а под влиянием своей жены, начал даже защищать его. Это колдуну не нравилось больше всего, так как замедляло осуществление его планов.
Урий не хотел встречаться с Яромилой, но слишком замешкался, и их встреча стала неизбежной. Она тоже недолюбливала колдуна и тоже не горела желанием видеть его. Они столкнулись на крыльце, колдун выходил от Касьяна, а Яромила и девочки поднимались по ступеням. Колдун бросил злой взгляд в сторону женщины, но как только она подняла на него глаза, губы старика сразу же растянулись в приветливой улыбки, хотя взгляд оставался по-прежнему колючим. (Эту его улыбку Яромила называла змеиной). Она тоже улыбнулась ему, но задерживаться для беседы с ним не стала. После короткого приветствия, женщина поспешила войти в дом, позвав с собой детей.
В это время в степи за деревней на траве, растянувшись в полный рост, лежал дракон. Это был Сумрак. Рядом с ним сидели молодой человек лет двадцати и девушка, ей было семнадцать. Это был Мстислав и его невеста Милена. Они должны были пожениться еще год назад, но в связи с постоянными нападениями на их селение и переездом, если это можно так назвать, на земли драконов, свадьба была перенесена. Новая дата была назначена на начало осени, а сейчас шел только первый месяц лета.
Милена была единственной дочерью мельника. И когда вождь попросил Милену в жены своему сыну, мельник с радостью согласился отдать свою дочь за Мстислава. Мстислав был добрым и отзывчивым молодым человеком и отец девушки был уверен, что с ним она будет счастлива. Тем более что привязанность молодых людей друг к другу давно перестала быть секретом для окружающих. Теперь, когда все знали, что они жених и невеста, молодые люди могли встречаться открыто, но при встречах должен был обязательно присутствовать кто-то третий.
Обычно это была одна из подруг Милены, но сегодня роль дуэньи выполнял Сумрак. Ему были непонятны все эти заморочки со свадьбой и присутствием кого-то третьего на свиданьях. У драконов все было проще, если дракон находил себе пару, он, с согласия избранницы, просто объявлял об этом, и этого было достаточно.
Сейчас молодые люди старались объяснить дракону, насколько это позволяли приличия, зачем нужна свадьба и почему до нее они не могут встречаться наедине. Их забавляло его непонимание, как им казалось, вполне простых вещей. Правда каждый из них и Мстислав, и Милена, в тайне друг от друга мечтали хоть раз побыть наедине. И если Милене хотелось поговорить с женихом без свидетелей, то у него были несколько иные мечты. Он хотел хоть раз поцеловать девушку не украдкой в щеку, пока никто не видит, а по-настоящему в губы, о большем он не мечтал. Но за один такой поцелуй, он был готов отдать все.
-Что-то я проголодался, — сказал Сумрак, — вы не будете против если я не на долго вас оставлю? — спросил он, словно прочитав их мысли.
- Но, как же так? — растерялась Милена, — а если кто узнает. Нам тогда до свадьбы не разрешат видеться.
- Если мы никому не скажем, то никто и не узнает, — успокоил ее дракон. — а мы никому не скажем. Верно? – Обратился он к Мстиславу.
- Верно, — с готовностью подтвердил его слова молодой человек.
Девушка немного успокоилась, но все же была смущена. За всю свою жизнь она никогда не оставалась наедине ни с одним мужчиной. Мстислав казался абсолютно спокойным, хоть и нервничал не меньше Милены.
Сумрак взмахнул крыльями и улетел. Молодые люди остались вдвоем. Девушка отвернулась в сторону, делая вид, что рассматривает травинку. Мстислав тоже чувствовал себя неуверенно. Между ними повисло неловкое молчание. Тишина стала невыносимой, только пение птиц и жужжание насекомых в траве нарушали ее.