— Как девочка?
— Лицо разбила да испугалась. В остальном вроде в порядке все, — я передал плачущую Энн в руки гвардии. Она крупно дрожала — так сильно она еще никогда не пугалась. Астор покачал головой.
— Не ожидал тебя здесь увидеть.
— А я-то как не ожидал! Какого дьявола, скажи мне, на охранение ее выделяют эту банку, — ругаясь, я махнул рукой в сторону транспортера, который превратился в решето. — А не нормальный конвой⁈ Почему одного чело…
Тут ко мне сзади подошел парень-лекарь. Он хмуро покачал головой. Астор сплюнул на бетон.
— Мать твою. Хороший парнишка был. Передай на границы, — обратился он к кому-то из своих подчиненных. — Пусть все перекроют. На берегу тоже пусть смотрят. В городе и в лесу шмон устрой! Немедленно, мать твою! Это ни в какие ворота не лезет… Этих осмотрите, опознайте кого можно, нужно найти, кто дал им оружие и кто велел напасть…
— Думаешь, не просто разбойники?
— Нет, конечно. Если бы были разбойники, вас бы грохнули, а девочку утащили в лес. А так… Ладно. Потом разберемся, что да как. Ты куда сейчас, в замок?
— Ну его к черту, я тебе скажу. Надеюсь, мне заплатят сполна, а я хочу спокойной работы…
Глава седьмая
Новые проблемы
Увы, на ферму Сигилд я вернуться не мог — плакали мои потраченные на обед монеты. За время моего отсутствия старуха наняла какого-то совсем юного паренька, которому платили в полтора раза меньше, чем мне. Пришлось податься на северо-запад Терции, на ферму, владела коей некая Кьяра, противная мерзкая старуха. Узнав мое имя и «опыт работы», она хмыкнула и пробубнила «Слышала-слышала». Так я стал сторожем. Из телохранителей аристократки в охрану кукурузы… Шикарный карьерный рост, скажешь кому — примут за идиота. Но это было мое решение, и отказываться от него я не желал.
Кроме маленькой коморки и форменных сапогов по колено (их я мог надеть, даже оставаясь в ботинках), мне выделили три кукурузных поля под охрану с обязанностью смотреть, чтобы никто не посмел ходить по «частным владениям». Почему какой-нибудь захожий путник не может срезать путь по уже убранным полям, я не понимал, но задача была поставлена, а я, как нанятый, обязан был ее выполнять.
Грубо скошенная кукуруза торчала из земли, словно охотничьи колья, и мне приходилось аккуратно ступать, чтобы не напороться на какой-нибудь заостренный стебель. Тишина и покой. Если бы еще свежая после дождя не липла килограммовыми комьями, я бы наслаждался наконец наступившей тихой жизнью.
Но тут на восточной тропе, ведущей к реке, я заметил свежие следы ботинок и тонкого посоха, ведущие в небольшой перелесок, граничащий с полями. Только сейчас я заметил дымок, идущий из кустов. Что это за путешественник такой. Проверив датчики слежения на углах поля, я решил разведать, кто же бродил по владениям Кьяры, да еще и без ее разрешения. Отсутствие его было очевидно, иначе бы этот путник выбрал путь по дороге, а не по ухабистому глиноземью сквозь остатки неубранной кукурузы. Вскинув карабин, я углубился в перелесок.
Источник дыма я нашел достаточно быстро. На небольшой, закрытой с трех сторон ивняком, полянке весело трещал костерок, возле которого лежал огромный рюкзак, набитый до отказа. Тут же на бревне сидел высокий сутулый человек в поношенном дорожном плаще. Когда под моим ботинком треснула ветка, он жизнерадостно произнес:
— Проходи, дружище! Присаживайся! Будешь кагэ?
— Назовись! — я прицелился точно в голову незнакомцу.
— Вилберт, странствующий торговец.
Вилберт повернулся, не вставая с бревна. Он оказался седым старичком, чье лицо разрезали глубокие морщины. Он улыбался.
— Проходи, садись. Хочешь посмотреть товары?
— Будто у тебя есть что-то интересное.
Карабин я опустил, но убирать оружие за спину мне совершенно не хотелось. Я знал, что лучшая прогулка по лесу — та, при которой ты никого не встречаешь. Человек — самый опасный зверь в глуши.
— У меня есть немного топлива, консервы, патроны для дробовика, небольшой кухонный нож, капелюшка хлама с северных развалин. Интересует?
— Ты путешествуешь пешком? — усомнился я. Слишком большим был рюкзак для столь немногочисленного скарба.
— Нет, но место, где я спрятал мотоцикл, я раскрывать не буду, не сочти за грубость.
— Не сочту, — одними кончиками губ улыбнулся я, прислонившись спиной к дереву. Получить нож в спину мне совершенно не хотелось.
— Жаль, что ты не доверяешь мне, ведь доверие — главное в моем деле. Если люди не будут мне доверять, никто у меня ничего не купит, и я останусь без завтрака или без лишней пары галлонов топлива. Посмотри, у меня есть условная банка рыбных консервов.