— Здравствуй, Галина. Ведомость с тобой?
— Да.
— Идем к Булатову. И давай договоримся — помалкивай…
— А если он будет спрашивать о чем-нибудь?
— Не будет. И вообще, пусть накричится вволю… Ну, готова?
Едва вошли мы в кабинет, как Булатов в упор спросил:
— Кто дал вам право, Певчая, распоряжаться от имени порта?
Я растерянно взглянула на Куща.
Булатов кивнул ему, потом снова спросил у меня:
— Так кто?
— Вы! — громко ответила я.
Булатову, видно, стоило немалых усилий спокойно пожать плечами.
— Нужно, матушка, иметь нахальство так отвечать…
Я подошла к столу и положила командировочное удостоверение, подписанное им.
— Вот, Семен Антонович!
Булатов посмотрел на меня, потом на удостоверение и снова на меня.
— А вы знаете, что за такие вещи бывает?
— Знаю.
— Я отдам вас под суд…
— Вы напрасно грозите, товарищ начальник порта, — вмешался Кущ, — Певчая поступила правильно. Это… это было мое указание. — Кущ взял у меня ведомость: — Видите, вот растерянные плоты, а вот застрявшие. Порт не довел их до получателя. А ведь все это денежки…
— Они что, ваши?
— Наши с вами, общие, государственные.
— А лесники разве не наши?
— Тоже наши. Но пусть они расплачиваются за свое ротозейство сами, а не мы. И я, как начальник коммерческого отдела, не разрешу отменять распоряжение Певчей.
— Вы понимаете, что говорите? А? План ведь к черту летит!
— У лесников тоже план, пусть они ищут выход.
— Значит, я, как начальник порта, не имею права отменить распоряжение своего подчиненного?
— В данном случае, Семен Антонович, не имеете. Вы только поймите раз и навсегда: мы — морской транспорт, у нас свои законы, а вы хотите обойти их, вы вообще против них.
— Ясно. Идите. А вы, Певчая, останьтесь…
— Семен Антонович, — упрямо сказал Кущ, — в таком случае я отказываюсь работать…
— Как это понимать?
— Как хотите. Но я немедленно дам радиограмму в министерство, что вы нарушаете правила перевозок.
Булатов покраснел, вышел из-за стола и остановился перед Кущем. Мне почему-то стало смешно, когда я посмотрела на них — длинного, тощего Куща и низкорослого, крепкого Булатова. «Что-то будет?..» — подумала я; Кущ явно вышел из себя, Булатов тоже. Начальник порта, выждав паузу, вдруг закричал:
— Как вы не хотите понять! Испокон веков водили по Гремучей плоты, и никто никаких убытков не нес!
Кущ уже спокойно ответил:
— Не забывайте, Семен Антонович, тогда вы представляли лесников, были директором техбазы, всего лишь перевальщиком, сами себе вы не стали бы предъявлять претензий, а нам, как только кончится навигация, вся эта свистопляска влетит в копеечку.
Булатов помолчал и вдруг, глядя на Куща исподлобья, проговорил:
— Да, кажется, ты убедил меня… Что же делать, ведь нельзя же запретить совсем водить плоты.
— Плоты пусть ведут, но в документах надо указывать: «За количество и качество древесины порт ответственности не несет».
— Как, как, повтори?
Кущ повторил.
Булатов сел за свой стол и рассмеялся.
— А ты, гляжу я, силен! Ладно, давай команду! Но я не буду вмешиваться — не желаю портить отношений с лесниками.
Так кончился наш бой с Булатовым. Я даже выговора не получила. Но, говоря откровенно, радости от этого не чувствовала…
А позже ко мне зашел Сашка Полубесов.
— Галина, выручай. Сам понимаю — дурак я. Ты прости меня… Погорячился я тогда, ну, мрачное настроение было… В общем, выручай. Алка опять закрыла дверь в Европу. Отгородилась, живет в одиночку…
Я усмехнулась:
— Так тебе и надо!
— Сказала, что с таким, как я, жить не будет. Говорит, я всех оскорбил. Да разве ж я оскорблял кого? Ну, нагрубил, брякнул что-то резкое, но ведь никого не оскорблял!..
— А ты не помнишь, что наболтал в лесу?
— Да вроде ничего такого не говорил…
— Больно память у тебя короткая!
— Ну ладно, я же извинился… Так поможешь?
Я была по-настоящему обижена на Сашку. Очень уж злые слова сорвались тогда, в лесу, у него с языка. Поэтому я сухо ответила:
— В такие дела вмешиваться не хочу.
Сашка, ничего не сказав, круто повернулся и выскочил из комнаты, в сердцах громко хлопнув дверью.
И мне вдруг стало жаль его. На следующий вечер он пришел опять.
— Все еще сердишься, Галка? — И, заметив, что я улыбаюсь, сказал: — Зайдем к Бакланову, а? Я ж не думал обидеть кого-нибудь…
— Ладно, пойдем…
С минуту Сашка в нерешительности постоял возле кабинета, потом тихо постучал в дверь.