— Неужели нельзя было собрать людей, — продолжал Кириллов, — да сообща разровнять землю? А теперь вот и получается — красота, а какой ценой?..
— Вот видишь, — перебил его Покровский-Дубровский, — говорил тебе, бери Татьяну — и поехали в Сибирь, в Дивногорск. Стали бы строителями, а ты..»
— Чудак! Как же я могу бросить Камчатку? Пока порт не построим, никуда не тронусь. Ясно?
Я даже не знаю, чем бы мог кончиться этот спор. Чтобы хоть немного ослабить накал страстей, я сказала:
— С субботы на воскресенье, друзья, намечается прогулка по реке на остров. Рыбалка, костер, уха и другие прелести.
— Вот это здорово! — потирая ладони, вскричал Покровский-Дубровский. — А вы поедете?
— Конечно.
— Наша бригада вся поедет, — вставил Кириллов.
— Это вы придумали? — спросил Покровский-Дубровский.
— Нет, Бакланов…
Да, надо зайти к Толе Пышному и уговорить его поехать на массовку. С тех пор как Толя ушел с поста парторга, он работал на должности старшего инженера по механизации.
Я нашла его только вечером, в гараже. Толя о двумя слесарями копался в моторе электрокара.
— Смотри, Галина, какое тут богатство! — сказал он, обведя рукой вокруг. — Я-то думал, что придется заниматься одними транспортерами, а тут…
В гараже действительно было собрано настоящее богатство: автопогрузчики, электрокары, электропогрузчики. Совсем почти новые, они лишь слегка были покрыты пылью.
— Почему эти самокаты предаются лени? — спросила я.
— Умельцев у нас мало. Ну да ничего, освоим.
Я верила, что у него дело пойдет, видела, как он увлечен работой. Испытывая неловкость и не зная, с чего начать разговор, я спросила:
— Как Саша себя чувствует?
— Неважно. Алка с ним мириться не хочет. Я ему говорю: «Зарегистрируйся», он смеется: «Не нашлась еще такая, которая сможет на меня хомут надеть». Смеется, дьявол, а видно, что переживает…
«Переживает… Да ведь и ты тоже переживаешь! Разве не видно! Жизнь — сложная штука… Хорошо еще, что возле меня вовремя оказались настоящие друзья. Я сразу поняла, в чем была неправа. А Толя… Ему тяжело — он по-прежнему верит в Булатова, «как в бога». Да, многого не понял Толька…»
— Поедем в субботу с ночевкой на остров? — предложила я.
— А ты разве забыла — послезавтра приезжает Игорь!..
— Понимаешь, я… не могу пойти на причал…
— Это еще почему?
— Не хочу, чтобы Пересядько увидел меня. Еще подумает…
— Пожалуй, ты и права. Но неужели усидишь дома?
— Мне надо на ту сторону, в район, — думаю подать заявление о разводе. Пора! Пусть Пересядько поймет, что между нами все кончено. А тебя прошу, Толя, поедем на остров. Покажем Игорю реку. Он доволен будет — красиво у нас!
— А много народу едет?
— Много. Партбюро затеяло… — сказала и тут же спохватилась: это же бьет по Толиному самолюбию!
Но Толя, как ни странно, посмотрел на меня очень спокойно и сказал:
— Хорошо, Галя, поддержим пикник… — И тут же спросил: — Все-таки решила подавать на развод? Не спешишь ли ты?
— Нет, не спешу.
— Боюсь, как бы вы с Шурой не наломали дров. Сейчас только и говорят о ней. А если увидят твое объявление в газете, за тебя возьмутся.
— Пусть берутся, — усмехнулась я.
— Но ты же член партии! Нельзя ведь так…
— Что ж, по-твоему, при коммунизме, если один разлюбил другого, развод будет запрещен, что ли? Но ведь ложь никогда не приводила к счастью.
— Ты слишком поторопилась со своим замужеством…
— Знаю. Поэтому я и хочу исправить ошибку, пока не поздно.
«Пока не поздно… А может быть, и правда уже поздно? Ведь у меня будет ребенок!..» Я вдруг почувствовала тошноту от запаха бензина. Толя, должно быть, заметил, что мне нехорошо, и мы вышли из гаража.
— Как только Игоря встретишь — сразу ко мне! Договорились? — попросила я Пышного.
Толя утвердительно кивнул.
Приход пассажирского судна на Камчатку — событие. Все население порта собирается на берегу. Люди нарядно одеты, веселы. Одни ждут родных и друзей, другие приходят на берег просто так, посмотреть на вновь прибывших, повертеться в оживленной толпе. Мне очень хотелось пойти вместе со всеми, но я дала себе слово поехать в райцентр… И… не поехала. Принялась готовить ужин. Когда резала лососину, дрожали руки. Какой-то будет наша встреча?
Я ждала Игоря, как ждут самый большой праздник. Вдали от него я еще могла обманывать себя, и не верить себе, и оправдывать себя, но сейчас я знала, мне надо как можно скорей увидеть его глаза и говорить с ними честно и прямо.