Игорь, подойдя ко мне и протягивая бумаги, сказал:
— Вот, Галя, возьми претензию. А протокол и документ на удержание с бригады стоимости похищенного груза мы отпечатаем после обеда.
— А как вы решили поступить с бригадой? Ты извини, я немного отвлеклась и чувствую себя неважно.
Тепло улыбнувшись, Игорь прошептал:
— Сначала хотели рассортировать ребят по другим бригадам, но Скворцов упросил не делать этого… Какой-то подлец ловко, конечно, сработал, но я уверен, что бригада Скворцова тут ни при чем. Не могли его ребята пойти на это! Но наряд-то в ящике обнаружен. Вот и доказывай их невиновность. Да они как-то и не пытались по-настоящему отстаивать свою честь. Придется взыскать стоимость груза. А как ты смотришь на это?
— Не знаю… — Я пожала плечами. — Но в общем-то жаль ребят. Не могу поверить, что они покрывают воров. А с другой стороны — не воюют за себя. Странно как-то…
После собрания я поспешила в коммерческий отдел. Войдя к Кущу, положила перед ним на стол претензию райпотребсоюза.
— Выписывайте документ о признании.
Кущ, прочитав претензию, недоумевающе посмотрел на меня.
— Чудеса в решете! Мы же сдали груз в полном порядке!
— В том-то и дело, что вас часто вводит в заблуждение цельность контрольных лент…
Кущ снова принялся читать документ. Подняв наконец голову, он посмотрел на меня, потом опять на претензию и снова на меня.
— Ну, знаешь ли, это слишком! Надо немедленно идти в район.
— Я только что оттуда. Грузчиков из бригады Скворцова прижали к стенке. После обеда будет готов протокол и документ на удержание суммы, указанной в претензии.
— Какой там еще протокол?
— Протокол собрания района по поводу этого случая.
— Ты провела?
— Нет, Игорь. Ну, а насчет второго дела, с Пышной, не знаю, как быть… Может быть, вы сами проведете? Я как-то скована… не могу вести расследование объективно. Мне жаль Раю…
Кущ пытливо посмотрел на меня.
— Уверена, что Пышная совершенно ни в чем не виновата, — твердо сказала я.
— Вот ты и докажи. Я же займусь этим, — Кущ хлопнул ладонью по бумагам, которые я принесла ему. — Да, чуть не забыл: подмоченные конфеты уничтожили?
— Уничтожили. Врач санэпидстанции при этом присутствовал. А что?
— Утром мы с Булатовым прошлись по общежитиям. В одной комнате наткнулись на четырех грузчиков: лежат, схватившись за животы, и стонут. Спрашиваем, в чем дело. Оказывается, наелись соленых конфет.
Я рассмеялась. Опять эти конфеты!
— Напрасно смеешься, Певчая. Булатов зол на тебя. Сознайся — не проследила!
— Подождите, при чем тут я?
— Так ты же отвечала за это дело! Расскажи, как вы уничтожили испорченный груз?
— Очень просто: водолаз достал ящики, а мы с врачом вскрывали их, осматривали и тут же давали команду выбрасывать подмоченные конфеты в яму. Врач их чем-то посыпал… По-моему, все делалось как положено. Между прочим, — вспомнила вдруг я, — грузчики что-то жевали, но мы как-то не обратили на это внимание…
— Ну хорошо, ты не расстраивайся.
Легко сказать «не расстраивайся». Сколько бед наделали эти чертовы сладости!
ГЛАВА XIV
У Игоря в районе произошел несчастный случай с Покровским-Дубровским. Ему оторвало ногу ниже колена.
Эту весть я услышала, как только вошла в управление порта, и тут же, не заходя в отдел, помчалась к Игорю. Ветер сшибал меня с ног, высекал слезу, но я уже привыкла к студеным камчатским ветрам. Ночью поднялся ураган, сорвал крышу с одного из складов, погнал лютые валы на берег. Я думала, что к утру утихнет, а тут… Ах, Виктор, Виктор! И надо ж такому случиться, не успел Игорь спокойно поработать, как стряслось… Теперь Булатов отыграется!
Игоря я не застала, он уехал в больницу, зато встретила Кириллова, только что вернувшегося от Виктора. Кириллов осунулся, побледнел, выглядел точно так же, как после нашего зимнего пятидневного болтания в океане, даже похуже.
— Как Виктор?
Кириллов опустил голову, и я заметила, что по его шершавой, огрубевшей щеке скатилась слеза, очевидно не первая, — бороздка от слез засохла.
— Что рассказывать-то, оторвало парню ногу, да какому парню. Ведь вы его никто не знаете по-настоящему. А теперь… Эх, из-за меня ведь это…