— Не ной, расскажи толком.
— С вечера дали штормовое предупреждение. Начальник района не хотел было посылать баржи, а Булатов возьми да и скажи, что такие предупреждения осенью не редкость — каждый день идут. Ну, мы тоже заорали: чем на берегу киснуть, жеманем лучше на рейд работать, чай, к болтанкам народ мы уже привычный. Вышли на двух баржах с лесом. Одну выгрузили засветло, а вторую так начало бить о судно, что капитан приказал до утра погрузку прекратить. Ненастье, стужа, лють. Бригада промокла. Надо бы с порожней баржей уйти, а тут хлопцы заартачились: мол, обсохнем на груженой барже, заночуем, а то утром часа два теряешь, пока снова дошлепаешь сюда, и решили, значит, остаться. — Кириллов умолк.
— А дальше-то, ну, дальше-то что? Рассказывай, как же это получилось, что Виктору ногу-то?..
— Ветер бил со всех сторон. Баржа то проваливалась между волнами, то лезла на гребень. Понимаете, водища хлещет через борт, бревна скрипят, тросы натянулись до звона. Мы сидели в кубрике, сушили робу и травили анекдоты, а на палубу следить за бревнами выходили по очереди. Когда настал черед Виктора, он вышел и тут же вернулся, шепчет мне:
«Бригадир, кажется, бревна расползаются, пошли подстрахуем».
Я поднял еще троих грузчиков.
Виктор, обвязываясь тросом, проговорил:
«Я проберусь на трюм, лезь за мной, сдается мне, что штабель поехал».
Цепляясь за тросы и бревна, мы почти подобрались к трюму. Волна окатила нас с головы до ног. Сделали еще рывок, и вот уже рукой подать до цели.
Я переждал минуту, осмотрелся и посветил вокруг фонариком. Желтый луч выхватил из темноты крюк, с которого сорвало крепежную проволоку. Связка бревен угрожающе двигалась на нас. Медлить было нельзя. Звать еще кого-либо на помощь было поздно. Удар волны — и бревна, как спички, могли посыпаться за борт.
Я взялся обеими руками за проволоку, потянул к крюку — не хватает. Собрал все силы, рассчитывая на помощь врага и союзника — крена. Бревна сгрудились на одну сторону, замерли, потом, черт бы их драл, зашевелились и… поползли. И вдруг кто-то оттолкнул меня в сторону. — Кириллов умолк и отвернулся. Быстро достал из кармана сигарету, зажег спичку, жадно закурил.
— Но что же все-таки случилось с Виктором?
Кириллов посмотрел на меня умоляющим взглядом. Чувствовалось, что ему нелегко говорить об этой страшной минуте, но мне хотелось узнать все до конца.
— Виктор оттолкнул меня, рванул проволоку и набросил петлю на крюк. У меня гора с плеч. Ну, думаю, пронесло! И вдруг раздался ужасный крик. Это кричал Виктор.
Волна накрыла нас обоих. Когда волна схлынула, я не мог понять, что же произошло. Мозг царапнула мысль: неужели?.. Я осветил фонариком кричащего Виктора. Нога его была зажата тросом и бревнами. Освободить ее можно было, только если обрубить крюк и спустить лес за борт.
Как он кричал, невозможно передать. На подмогу прибежали и те трое грузчиков, что были на подстраховке. Они хотели перерубить трос. «Поздно! — заорал на них Виктор. — Руби ногу!» Но при крене ребята все же сумели ногу Виктора вытащить из петли. Нога болталась, как веревка. Только потом я понял, что Виктор спас не только лес, но и мою жизнь. Если б Виктор не оттолкнул меня, я б оказался под связкой бревен и вместе с ними ушел бы за борт…
…После этого случая Игорь как-то сник, ходил осунувшийся и мрачный. Он — начальник района и обязан был при штормовом предупреждении снять с рейда все бригады, а плавсредства укрыть в устье реки. Все это звучит просто: «снять, укрыть». А в этом месяце, наверное, только десять дней не штормило. Если при каждом штормовом предупреждении прекращать работу, кто же тогда будет выполнять план?
Меня потрясло случившееся. До боли жаль беднягу Виктора. Игоря тоже. Булатов делает вид, будто ничего ужасного не произошло. Да это и понятно: он сам советовал Игорю не прекращать работу на рейде. Но в таких делах Семен Антонович, как всегда, осторожен: он именно посоветовал, а не приказал! Виктора увезли в больницу в райцентр. Все очень переживают за него. Надо в воскресенье обязательно навестить парня.
И еще Рая… Все склонны были считать ее виновной в аварии, установленные факты тоже говорили против Раи. Но я все равно была уверена, что Рая совершенно ни в чем не виновата. Я беседовала почти со всеми крановщиками порта: они как один уверяли меня, что вероятнее всего дал трещину гак. Кущ рекомендовал мне сдать гак на анализ. Но если бы я отдала гак в наши мастерские, то Булатов ни за что не поверил бы в объективность анализа — ведь в мастерских работает муж Раи Толя! Поэтому я отнесла злополучный крюк на осмотр механикам рыбокомбината. Сегодня они должны дать ответ. Когда я шла к комбинату, нервы мои были напряжены до предела. Скорей, скорей узнать, каким будет заключение механиков!