Велосипед в разобранном виде лежал в фургоне, заклятия на нём я обновила, но зеркало сняла. Побоялась разбить, зеркала здесь стоят немалых денег, и... я всё-таки женщина. Не то, чтобы мне хотелось любоваться собой, но раз выезд официальный, то и вид у меня должен быть соответствующий. Волосы за год с лишним отросли заметно ниже лопаток, приходилось иной раз косу заплетать, как в старые добрые школьные времена, а сегодня я решила распустить их по плечам. Шокировать местный бомонд, привыкший к дамам в платочках. А что? Шапочка вполне пристойная, в такой и дома не стыдно было бы выйти. Немного поправить локоны, и вперёд.
Не успела я упрятать зеркало в сундучок и запечатать крышку магическим "сюрпризом", как на пороге возникла Ирочка. С низко опущенной головой и хлюпающая носом. Я только мысленно выругалась: во что ещё она влипла?
Ирка молча закрыла дверь и подняла голову. М-да... Зарёванное лицо "украшал" свежий синяк на скуле.
- Поздравляю, - хмуро буркнула я, оценив "украшение". - Получила первый орден... Что ты уже натворила?
- Ничего, - всхлипнула Ирка. - Показалось ему, что я на кого-то там посмотрела...
- А ты не смотрела?
- Да так, пару раз... Это что, преступление, что ли?
- Здесь - да, - я осмотрела синяк и достала из поясной сумочки крошечную стеклянную бутылочку с густым снадобьем. - Давай смажу. Завтра к вечеру пройдёт... И вообще, ты о чём думала, когда замуж рвалась? Забыла, что здесь за мир?
- Но ты же...
- Тут равноправие - привилегия ведьм. Всем остальным предлагается молчать в тряпочку и слушаться мужей... Я же тебя предупреждала, чёрт подери! И ты сама говорила, что боишься его! На кой леший тебе это вообще понадобилось? Гуляла со своим Тилем - и продолжала бы гулять, свободная, никому ничего не должна! Замуж хотелось? Думала, что тут замуж - это просто штампик в паспорте?.. Стой спокойно, а то всю обмажу... Можешь объяснить, что с тобой вообще происходит?
- Да я... думала... - хныкала Ирочка. - Вот у тебя имение, свобода. А у меня что?.. А тут Керен, а у него место десятника и родители не бедные. Надо же как-то устраиваться, не всё ж у тебя на шее... А он драться...
- Средневековье... - прошипела я, пряча флакончик. - Чёртово средневековье со своими чёртовыми порядками... Ты теперь, если замуж вышла, изволь глазки одному Керену строить, уяснила? А то он тебя такими вот "орденами" через два дня на третий будет награждать.
- Если бы только ими, - Ирка совсем расклеилась. - Притащил меня в комнату, твой амулет с меня содрал, юбку выше головы закинул, и...
- Понятно, - со вздохом сказала я. - Извини, нового амулета я тебе не дам. Хотела замуж - готовься пелёнки стирать.
- Но я... я же не готова! - пискнула Ира. - Я же не умею!
- Ничего, няньку наймёте, у твоего мужа заработок позволяет.
- Я рожать боюсь! - кажется, моя землячка была на грани новой истерики. - Стана, пожалуйста, дай мне новый амуле-е-ет!
- Хватит!!! - мне этот цирк осточертел, и я выдала не меньше децибелов, чем тогда, на дороге. - Как ты меня достала, Ирка! Взрослая баба, а ведёшь себя хуже восьмилетнего пацана! Ты хотела свободы? Я тебе предоставила свободу, даже когда ты в ошейнике ходила! И что ты с ней сделала? Сама в хомут влезла, а теперь сопли размазываешь! Иди к мужу и ему мозги компостируй, а меня оставь в покое!
- Но ведь это же... - рыдала Ирочка. - Это как в той кладовке... Сиди в четырёх стенах... Как же... Что же мне, вот так и жить дальше, как на привязи? А-а-а!..
- Сама на себя ярмо надела - сама и расхлёбывай! - зло выкрикнула я. - Мне уже надоело гонять твоих тараканов! Одних потравлю - новые вылезают!.. Всё, я сказала! Выбрала себе каменную стену - теперь сиди за ней! Головой думай! А будешь истерики устраивать - брошу тебя, и плыви сама, как умеешь!
- Ну и нафиг! - озлилась Ирка, глотая слёзы. - Говоришь, головой думай? Вот и буду думать! Обойдусь без тебя и твоих советов!
И бросилась вон из комнаты.
- Давно пора! - крикнула я ей вслед.
Ответом мне был яростный хлопок дверью.
Настроение испортилось напрочь. Вообще-то Дойлен мне уже говорил: мол, зачем ты себе эту обузу на шею повесила? Не могла иначе, потому что. Не могла я эту дурочку тогда на дороге бросить, на потеху солдатам Гидемиса. Не могла продать Ульсе на забаву - тот вообще баловался покупкой молоденьких девчонок для постельных утех, а когда те надоедали, перепродавал дальше. Не могла не дать свободу, когда мы поселились в Масенте. Но сейчас... Ирка не понимает, что за каждый поступок нужно отвечать. Привыкла сидеть на шеях родителей, потом ездила на мне, а сейчас вдруг решила, что сможет продолжать заниматься этим видом спорта, будучи замужем. Да, в нашем мире родители иногда за своими деточками бегают до самой пенсии. В смысле, до пенсии деточек. Видала я и такие семьи. А мне было двадцать пять, когда прозвучал тот звонок от брата. Неисправная проводка в доме - и всё... Жить нужно было своим умом, а я к двадцати пяти годам уже умела это делать. Ирке скоро двадцать, а поведение - как у недоразвитого подростка, совершенно не знающего жизни. У неё есть хороший задел. Пока я держала её на коротком поводке, всё было в порядке. Даже прогресс наметился. Но стоило ослабить вожжи, как понеслось... Что ж, пусть её теперь муж воспитывает, как умеет. Такими темпами они довольно быстро сделают ребёнка, а с младенцем на руках не слишком потрепыхаешься.
Я не произнесла ни слова, но Дойлен обо всём догадался по моему мрачному лицу. Он галантно подставил руку, чтобы я могла сесть в возок, потом пристроился рядом и скомандовал Лису трогать.
- Отругала наконец эту дурочку? - хмыкнул дорогой сосед, когда возок миновал городскую черту. - Я-то думал, когда ты решишься. А то пристроилась: натворит чего-нибудь, и сразу к тебе под крылышко.
- Как бы она себе ещё хуже не наделала, - буркнула я, кутаясь в накидку.
- Ты моего сына плохо знаешь.
- Думаешь, не позволит?
- Гулять - точно не позволит. А ты тоже подумай, милая, нужна тебе такая попутчица, или нет.
Он прав. Но мне слишком многое в себе нужно сломать, чтобы исполнить свою угрозу и бросить Ирку в чужом мире. Словами швыряться намного легче. Язык чесался спросить, с чего такая забота о семейном положении сына? Неужели тут настолько мало девчонок, которые могли бы нарожать ему внуков, чтобы сватать отпрыску неадекватную иномирянку? Дойлен не дал мне высказаться. Он просто погладил мою руку, выпростанную из-под накидки.
- Спрячь, - сказал он, добродушно улыбнувшись. - Холодно.
Невозможный человек. Человек, буквально живущий в маске, но передо мной он эту маску всегда приподнимает... Интересно, зачем я ему понадобилась на самом деле?
3
На въезде в Туримит мы удостоились странного внимания стражи. Начальник караула, вместо того, чтобы сразу же ленивым движением сунуть нам под нос плошку для монет, потребовал предъявить медальоны. Мол, приказ господина волостного мага - впускать в город только господ ведьмаков, магов и их прислугу. Криво усмехавшийся Лис, так и не расставшийся с ножом, удостоился подозрительных взглядов, но не более того. Знали, что ошейник попросту не даст рабу совершить ничего предосудительного. Закончилось всё банальной уплатой въездной пошлины, и нас пропустили в город, гудевший, как растревоженный улей.
В эти дни трактирщики и содержатели постоялых дворов наверняка сделали полугодовую выручку, а некоторые ловкачи и поболее того. Управские маги со свитой из ведьмаков-данников, сами ведьмаки со свитой из слуг и собственным транспортом. В волости Туримит то ли семнадцать, то ли восемнадцать управ. Не всем даже хватило места в городе, иные расположились табором неподалёку от ворот. Нас пропустили ещё довольно спокойно, поскольку мы были без "приданого" и свиты. А на улицах... Сейчас я бы здесь на велосипеде точно не проехала. Толпа, грязь и навоз на мостовой, снующие туда-сюда слуги колдунов, мальчишки-посыльные, тётки с корзинками, лоточники со своей мелочёвкой, бдящие стражники, небогатые ремесленники, громко рекламирующие свои изделия, свободные возчики, точно так же зычно предлагавшие свои услуги, женщины нетяжёлого поведения и, конечно же, воры. Эти своих услуг, понятно, никому не предлагали, но работали сноровисто. Даже находясь в возке, я побеспокоилась о сохранности своего кошеля: подтянула его под накидку и вцепилась обеими руками. Дойлен свой кошелёк вообще переложил за пазуху, видимо, с туримитскими ворами знаком не понаслышке... Иными словами, мы добрались до знакомого нам обоим трактира на центральной площади не раньше, чем через полчаса. Здесь народу было поменьше, сама площадь почище, а контингент в трапезной зале побогаче. Я помнила, какие здесь цены, и резонно предположила, что найдём в этом трактире свободный столик и комнаты без особой нервотрёпки. Правда, стоить это нам будет немало, но цена спокойствия никогда не бывает высокой.