— Если они пойдут против нас, бери детей и уходи из дома, — распорядился Джон.
Она покачала головой, и он не смог не восхититься ее хладнокровием.
— У нас есть пара мушкетов, — возразила она. — И я не позволю банде бездельников-подмастерьев разорить наш дом.
— Тебе не следует рисковать, — предупредил он.
Она улыбнулась напряженной, решительной улыбкой.
— Сейчас все, что ни делай, все рискованно, — сказала она. — И я прослежу за тем, чтобы мы безопасно пережили это время.
— Но я должен уехать. — В голосе Джона было беспокойство. — Меня вызывают в Отлендс. На следующей неделе туда приедут их величества, и я должен показать им сады в самом наилучшем виде.
Она кивнула.
— Я знаю, ты должен уехать. Я постараюсь сделать так, чтобы здесь все было в порядке.
Джон был в Отлендсе, ожидая, что приедет весь двор, но королева появилась в одиночестве. Короля и половины двора не было. Шли слухи, он отправился на север, чтобы самому вести переговоры с шотландцами.
— Он в Эдинбурге и все исправит. — Королева, улыбаясь любезной улыбкой, нашла Джона в саду, обрезающего розы.
Она старалась скрывать скуку. С ней было только несколько придворных дам. Старая свита, состоявшая из флиртующих, артистичных бездельников, распалась. Самые предприимчивые и амбициозные джентльмены сопровождали короля. От двора воюющего короля исходил притягательный аромат возможностей и продвижения, а молодежь устала от мира и двора, в течение столь долгого времени посвященного супружеской любви.
— Все разрешится благополучно, — обещала королева. — Как только они увидят своего короля, он очарует их и заставит признать, что они были глубоко не правы, выступив против него.
Джон кивнул.
— Надеюсь, что так оно и будет, ваше величество.
Она подошла к нему поближе и понизила голос.
— Мы не вернемся в Лондон, пока все не уладится, — призналась она. — Даже в мое маленькое поместье в Уимблдоне. Мы шагу не сделаем к Вестминстеру! После смерти моего лорда Страффорда…
Речь ее прервалась.
— Они говорят, что следующей после графа буду я! Они будут судить меня за то, что я давала королю изменнические советы!
Джону с трудом удалось удержаться от того, чтобы не взять в свои руки одну из ее маленьких белых ручек. Она выглядела по-настоящему испуганной.
— Он должен был держать себя с ними смелее, — прошептала она. — Мой муж не должен был позволять им схватить Страффорда и Лауда. Если он будет позволять им хватать наших людей одного за другим, то мы все пропали. И тогда он останется совсем один, а они уже попробовали крови. Он должен был грудью встать на защиту Уильяма Лауда, он должен был сделать все, чтобы спасти Страффорда. Как я могу быть уверена, что он защитит меня, если понадобится?
— Ваше величество, так далеко все не зайдет, — попытался утешить ее Джон. — Вы же сами говорите, что король вернется домой и все разрешится.
Она сразу повеселела.
— Он может швырнуть им в парламент пару баронских титулов и должности при дворе, — сказала она. — Они ведь все низкого происхождения, обычные простолюдины из провинции. У них нет ни образования, ни воспитания. Они откажутся от своего безрассудства, если предложить им хорошую цену.
Джон почувствовал, как в груди поднимается хорошо знакомое чувство раздражения.
— Ваше величество, я думаю, что они — люди принципиальные. И лорда Страффорда они обезглавили не по капризу. Я думаю, они верят в то, что делают.
Она тряхнула головой.
— Конечно же, нет! Они постоянно в своих собственных целях плетут интриги с шотландцами, или голландцами, или с кем-нибудь еще. Палата лордов их не поддерживает, двор против них. Это просто мелкие человечишки из деревень, кукарекающие, как маленькие петушки на собственных навозных кучах. И мы должны просто свернуть им шеи, как маленьким петушкам.
— Молюсь за то, чтобы король нашел способ договориться с ними, — упорно повторил Джон.
Она улыбнулась ему чарующей улыбкой.
— Ну конечно, я тоже! Он пообещает им что угодно, тогда они проголосуют за налоги, так нужные нам, за армию, чтобы разгромить шотландцев. Потом они могут возвращаться к своим навозным кучам, а мы сможем снова править без них.
Осень 1641 года
Дела короля и королевы могли бы обернуться по-разному, если бы не четвертое королевство — Ирландия.
Новость о том, что Страффорд мертв, пронеслась по Ирландии, как огонь по пустоши. Страффорд заправлял в Ирландии со смесью жесткого законопослушания и ужасающего произвола. Он правил ирландцами, как циничный старый солдат, и единственным законом в стране был закон неодолимой военной силы.