Однако это была только видимость. Внешне, конечно, все было хорошо и даже прекрасно. Но внутри, в глубине души моей, жило нечто такое, что давало о себе знать в одиночестве. Я не думала об этом во время работы и общения с коллегами, но в состоянии уединения меня донимали одни и те же мысли, которые продолжались в ночных кошмарах. Мне иногда казалось, что время вокруг меня замерло, остановилось, а где-то вдали продолжает нестись стрелой. И опять – один и тот же сон: я в отчаянии, стоя в центре заколдованного круга, протягиваю руки в надежде уловить единственный момент, но они ловят лишь пустоту. Я ясно, отчетливо вижу там, в другом временном измерении, откуда меня выбросило в этот параллельный мир, лица моих друзей и знакомых, и среди них различаю красивую, статную фигуру Дрегона Харда, слышу его завораживающий голос... Его темно-серые глаза, пронзительные, как острие лезвия, смотрят на меня в упор, и в этих глазах – бесконечное стремление вдаль и... безнадежность. Между нами теперь неодолимая преграда – огромная разница в течении времени. То, что для меня всего лишь одно мгновение, для всех них – недели или годы. Я пытаюсь ухватиться за его протянутую руку, но она испаряется, бесследно исчезает. Я изо всех сил стремлюсь вырваться из этого адского круга и... замечаю, что мир вокруг меня стремительно меняется. Лица начинают стареть, сморщиваться и съеживаться, затем неотвратимо рассыпаются в прах. Дикий крик боли и отчаяния вырывается из моей груди, но время, умершее во мне, парализует этот крик души... Я просыпаюсь в холодном поту при свете полной луны.
Этот страшный сон я почему-то видела несколько раз, и каждый раз события в нем повторялись почти с арифметической точностью. Я уже начинала думать, не схожу ли я потихоньку с ума, но все мои родственники, кроме отца, были подвержены ночным кошмарам и не могли предположить, что в этом могло быть что-то сверхъестественное.
Это наваждение не было для меня единственным. Другие мысли и сны были еще ужаснее. Вот я одна иду ночью, при свете луны, по эвкалиптовой аллее. Наверное, возвращаюсь из клуба. И внезапно возникает ощущение, что за мной кто-то следит. Я оглядываюсь, но никого не вижу. Огромный фонарь около пищевого склада высвечивает чью-то длинную тень в плаще и шляпе. Меня охватывает неописуемый ужас, я пускаюсь в бегство - и понимаю, что бегу ни от кого. Мысленно корю себя за эту оплошность и бреду дальше. И снова мне кажется, что меня кто-то преследует. На этот раз человек не успел скрыться от моего взгляда и я его увидела – высокий черный человек в длинном плаще и шляпе покроя начала нынешнего века неутомимо шел следом за мной, явно с какими-то намерениями. Страх парализует меня, и я не могу сдвинуться с места. Я различаю его светящиеся в мерцании звезд холодные глаза, руку с зажатым в кулаке ножом… Я кричу и снова просыпаюсь.
Наяву же я никак не могла сообразить, в честь чего мне мог присниться Джек-Потрошитель. Похоже, что кто-то на самом деле на меня покушался – логика и интуиция еще ни разу меня не подводили. Меня одолевал страх, от которого не было избавления. Хотелось бы обо всем этом забыть и никогда не вспоминать. Самое же странное было то, что вся эта потеха началась после того дня, когда всем нам вручили премию и мы разъехались каждый по своим делам. В частности, Дрегон, который за весьма короткий промежуток времени стал иметь для меня особое значение, уехал на две недели в Мельбурн. Если бы он был сейчас рядом… Во всех моих несчастьях я бы с радостью обвинила именно его, но мне теперь казалось, что Дрегон не был ни в чем виноват передо мной, а виной всему было нечто, что зародилось в нем еще с самого начала и теперь перешло ко мне. Выходило, что все эти переживания и страхи были вызваны ни чем иным, как тоской по Дрегону, возвращения которого я ждала с особым нетерпением. Да, он был дорог для меня, этот наглец, который так бесцеремонно вторгся в мою жизнь и все в ней перевернул вверх дном. В конце концов, он был из таких, в которых так просто было влюбиться, но при этом сам был безнадежно влюблен и все делал для того, чтобы воплотить свою заветную мечту...
Все же мои подозрения по поводу предполагаемого покушения никак не вязались ни с Дрегоном, ни с кем другим из окружения доктора Эдвардса или профессора Крипсвелла. Загадочной и потому самой подозрительной личностью оказался не кто иной, как управляющий мелкой транспортной конторы моего отца, американец Роджер Доунтон. Казалось бы, этого человека было бы глупо в чем-то заподозрить, однако, насколько я его знала, его вид не внушал доверия. Несколько раз Энди Харрисон, т.е. мой отец, устраивал своему управляющему головомойку по поводу некомпетентности последнего, но почему-то до сих пор его не уволил. Мало того, мистер Доунтон остался работать даже после того, как хозяин пару раз обвинил его в мошенничестве и разбазаривании собственности частной компании автосервиса.