Глава 10. Поднимаемся к вершинам
Если бы меня сейчас спросили, как я чувствую себя в этих условиях, то, наверное, не получили бы того ответа, которого ожидали. Кто ни разу не был на тропическом острове в Тихом океане, тот никогда не сможет понять, каково это, пока не испытает на себе.
Представьте себе следующее: жаркий тропический климат, к тому же к северу от экватора, сырость, дожди, ветры и нестерпимая жара в промежутках между «капризами» погоды. Я до сих помню, как шторм застал нас во время плавания в середине Кораллового моря, но «Экинтаус» упрямо продолжал свой путь среди атоллов. Но там, к югу от экватора, было лето, а здесь – зима, и штормов было потому больше.
Но это было еще не все. Здесь, на острове, было очень много мелких насекомых и паразитов, которые ползали и бегали по телу, особенно ночью. Кажется, что вокруг тебя все шевелится, кишит, залезает в уши, нос, рот, глаза. Комары и москиты остервенело кусают, какие-то черви, ящерицы, лягушки, скорпионы, жуки, пауки – все было противно, мерзко и неприятно.
Этой ночью я, как назло, не могла уснуть. В ногах, развалившись, как мешок с сеном, громогласно храпел Гиэн, к тому же полог тента был отогнут и светила луна. Было сыро и душно, дождя не было. Донимали назойливые насекомые. Я пыталась перевернуться на правый бок, но с левой стороны умаявшийся за день Дрегон завладел моей правой рукой, а мне не хотелось его будить. Все же я осторожно высвободилась, села и стала прислушиваться к ночным шорохам.
Где-то невдалеке волны били о берег, заглушая таинственные шорохи леса. Все-таки я умудрялась различать эти тихие и многочисленные звуки. Где-то неутомимо и мелодично пела птица, слышался плеск в ручье, где мы набирали пресную воду, кто-то очень тихо и неясно стучал по дереву… Иногда раздавались неясные, плохо различимые крики животных, скачки обезьян, хлопанье крыльев, треск ломаемых сучьев и обрываемых лиан.
Я потихоньку вылезла из домика. Меня странным образом манил этот лес. Было жутковато и любопытно. Казалось, я слышала дыхание этой лесной жизни, дыхание самой земли, которая казалась живой.
Я отошла дальше и попала на то место, где был костер. К своему удивлению, я заметила, что котелок полон каких-то тварей. Кто-то забыл или просто поленился выбросить остатки ужина, и теперь их ели черви и насекомые. Здесь же сновало множество летучих мышей.
Мне почему-то показалось, что я куда-то проваливаюсь. Чтобы не потерять равновесие, я села на землю, отшвырнув ногой скорлупу кокоса. Наваждение не оставляло меня, и теперь мне начало казаться, что почва подо мной едва заметно шевелится. Здесь была опасность землетрясений, но это было что-то совершенно иное. Я положила руку на землю и нащупала что-то скользкое. Это не было похоже на змею или червя. Это было что-то мерзкое, не поддающееся точному описанию, но оставляющее на коже толстый слой слизи. Наверное, это был крупный слизистый моллюск.
Мне вдруг стало страшно и захотелось вернуться в хижину. Теперь мне уже повсюду мерещились какие-то звери, странные светящиеся спирали вокруг стволов, какие-то нити и мерзкие светящиеся слизни. Я, конечно, вспомнила об эндемиках острова, но данное зрелище наталкивало на мысль, что те фотографии, которые я видела в Сиднее, не были грубой подделкой. Весь остров казался сплошной аномальной зоной, «плохим местом», в центре которого находилась наша хижина.