Когда мы вернулись к нашему «стойбищу», голодные, но полные замечательных идей и планов, костер был потушен. Теперь нам незачем было разводить огонь и жечь дрова, когда мы могли спокойно обойтись одной электрической плиткой. Но все же Холлен остался недоволен: ему страшно захотелось снова погреться у костра, почувствовать себя Робинзоном и вдохнуть божественный аромат крабовой похлебки с луком и специями.
Мы не могли понять, отчего наш всегда такой добродушный приятель был так зол. Не обращая внимания на недоуменные возгласы, Холлен ходил вокруг кострища, пинками закидывал в него пустые консервные банки, ругался и с остервенением раздирал свою спутавшуюся шевелюру сломанным гребнем, который выпросил у профессора.
- Хватит, довольно! – ворчал он, кидая на нас взгляды, полные ненависти. – Я больше не могу жить на этом дурацком острове, будь он проклят! Сколько можно: вторую неделю заниматься здесь черт знает чем и думать, что вот-вот тебя завалит где-нибудь в горах или сожжет потоками лавы! Это все наш несравненный организатор, наш доктор Эдвардс, который нас сюда заманил! Разрази его гром и утопи ливень! С меня довольно того, что мы потеряли оператора Гиэна, я только что собирался его похоронить…
- Отчасти ты прав, - раздался откуда-то голос дока, невидимого в наступившей темноте. – Остров таит в себе всяческие опасности и внушает страх. Но ты не должен обвинять меня в смерти нашего оператора, тем более мы не знаем, была ли это насильственная смерть. И я никак не могу понять, как там оказался этот чертов туземец. Он-то точно покончил с собой, в его руках была ампула с цианистым калием! А потом внезапно очнувшийся Дэн назвал имя Джордана Вернона. Я не видел его в лицо, но знаю, что он за мной охотится.
Холлен зло осклабился. Нет, таким нашего Арни еще не видел никто. Его поведение было так неестественно, что я уже начала сомневаться, кто это был – Холлен или же вырядившийся в него таинственный пришелец-убийца?
Но тут же пришлось отбросить эти мысли, поскольку Холлен пришел с нами и в его облике не было ничего такого, что бы могло натолкнуть на сомнения в его подлинности. Нет, это был самый настоящий Арни Холлен из Фримантла, но произошедшая с ним метаморфоза заставила нас всех задуматься.
Неожиданно в дело вмешался Дрегон.
- Может, не будем спорить и злиться? – сказал он примиряющим тоном. – Когда Дэн придет в себя, мы все у него расспросим. А пока не стоит так волноваться.
- Может, ты и прав, Дрегон, - ответил Холлен. – Ты, как всегда, поступаешь разумно. Но то, что здесь происходит, приводит меня в бешенство.
- И меня тоже! – высказался доктор Эдвардс, который вышел из-за деревьев с охапкой хвороста. – Ни за что бы не подумал, что этот восьмиглазый спрут будет преследовать меня даже здесь и не даст мне покоя! Но… как он узнал, что папка находится на «Экинтаусе» и я везу ее с собой?
Все, кроме Холлена, недоуменно и с удивлением смотрели на организатора экспедиции. Фримантлец же, закусив губу, молча прохаживался вокруг медленно разгоравшегося костра и закидывал в него все новые и новые порции хвороста.
В моем сознании тем временем рождались все новые предположения. Если доктор Эдвардс так трясся за украденную папку, значит, его совесть не чиста и, возможно, в том документе были сведения о нем самом и о том, что из его деятельности не нравилось американским спецслужбам и Пентагону. Возможно, этот человек даже не выполнял никаких спецпоручений от ЦРУ, а просто-напросто выкрал нужный документ из архива и в спешке вез его на остров, чтобы в спокойной обстановке детально его изучить и затем уничтожить, как он сам сказал, или вернуть обратно в архив. Может быть, в самом документе и не было ничего про Эдвардса, зато были какие-нибудь засекреченные данные, которые были ему нужны. Но, во всяком случае, этот человек был, без сомнения, вором, которого преследовали спецслужбы в надежде вернуть папку в архив, а самого его отправить за решетку. Никто, кроме него, не знал содержания секретного документа, а если бы он рассказал и об этом узнали бы в мировом сообществе, то крышка была бы не только доктору Эдвардсу, но и всем нам как хранителям и разносчикам американской государственной тайны. Тогда, возможно, нами бы занялись ЦРУ, Интерпол и американская полиция.
Доктор Эдвардс криво усмехнулся.
- Я понял, - сказал он с горечью. – Теперь я знаю, какую характеристику дать этому проклятому месту. Это остров кретинов, придурков, олухов, которые сидят около костра, греют задницы и не знают, что на их острове прячется сам Джордан Вернон!
Эти слова дока поразили всех, как гром, но большую важность они имели для него самого, нежели для всех остальных. Это был его окончательный диагноз, поставленный Земле Наваждений.