Но это было еще не все. Рядом с Арнольдом, на некотором расстоянии от него, сидела его «дриада» - Дайэн Мейдоулз, прекрасная блондинка с голубыми глазами и добрым сердцем. Я бы при описании ее внешности отметила, что облике этой девушки излишне много смазливой чувственности, но это ее нисколько не портило. Холлен смотрел на нее пожирающими глазами, которые в отблесках пламени казались огненными, а она, краснея, опускала взор и в то же время с чувством досадной ревности поглядывала на Дрегона, который, казалось, совсем ее не замечал.
Все-таки Дайэн не была сильной натурой, хотя яростно боролась с пламенным влечением к Харду, которое с самого начала терзало ее. Убедившись в том, что Дрегон тогда в нее не влюбился и ей нечего ждать от этого человека, она все же продолжала мучиться и иногда топила свое горе в стопке вина, которое Эдвардс захватил с собой для «торжественных» моментов. Дайэн никогда не говорила, что тайком выпивает, но я несколько раз видела возле ее изголовья стопку с остатками кагора или «изабеллы». Один раз даже (это было три дня назад вечером, за день до того, когда Дрегон нашел нож Кенновера) мы удалились с ней в лес недалеко от хижины, где вдвоем напились и начали распевать песни, пока нас обеих не привели «домой». Теперь я до сих пор со смехом вспоминаю этот случай.
Думая обо всем этом, я подбрасывала сухие ветки в огонь. Языки пламени то поднимались, то вновь опускались, освещая лица и руки. Снаружи светила луна. В поле моего зрения была казавшаяся мрачной фигура Холлена, и рядом с ним – фигура Харда. Он был в своей клетчатой синей рубашке – высокий, сильный, мужественный, способный стойко, с улыбкой на лице, переносить трудности жизни, рисковать и покорять вершины. Этот стройный молодой человек с приятной наружностью и несгибаемой волей – похититель моего сердца. Я никогда не задумывалась над тем, почему в нем было так много обаяния и магнетической силы, но так же много внутреннего пламени и иногда даже жестокости. Просто я всегда таяла перед ним, поддаваясь этой безмолвной силе. Он, безусловно, читал это в моих глазах и делал свои выводы. Наверняка поэтому, прочитав нечто подобное в первый раз, он понял что-то очень важное и решил не упустить свой шанс. Мы могли бы остаться просто друзьями или разойтись в разные стороны, но этого не произошло. Напротив, Фортуне было угодно свести нас таким образом, чтобы мы не могли жить друг без друга.
«Да, все эти качества человеческой натуры достойны того, чтобы за это полюбить человека, - подумала я. – И он совсем не так плох, как я думала в самом начале...»
Я еще раз подбросила веток в камин.
- Все это вполне объяснимо, - говорил Дрегон. – Мы все скучаем по дому. Я вполне вас понимаю, потому что мы все оказались изолированными от всего мира.
- Тебе везет, Хард, - отозвался Холлен. – А я не знаю, что с моей семьей. На этом острове постепенно начинаешь терять ощущение времени, и…
- Я уже давно его потерял. Здесь лучше вообще не знать, который час. Ты со мной согласна, Джилли?
Я кивнула. В тот же момент я поглядела вверх и чуть не упала лицом в камин. Прямо над нашими головами, под куполом из листьев и веток, от одного конца хижины до другого, растянулась ажурная, светящаяся всеми цветами радуги сеть – что-то вроде гигантской паутины, но более сложная и громоздкая. Именно такую сеть я видела на фотографии еще в Сиднее.
- Посмотрите наверх! – сказала я.- Что это такое?
Дрегон и Арни вскочили. Я хотела сорваться с места, но страх пригвоздил меня к скамейке.
Дрегон полез по стене наверх и попытался схватить «паутину» рукой. Странное дело, сразу же после этого сеть начала расплываться и, наконец, испарилась.
- Что это? – спрашивала я, похолодев. – Чертовщина?
Хард спрыгнул вниз и отряхнулся.
- Ничего я не понял. Опять массовые галлюцинации… Но мне кажется, что эта штука была вполне реальной...
- О, пропади все пропадом! Дрегон, помоги мне!
- Джилли, что случилось?
- Мне плохо. Я не могу больше находиться на этом проклятом острове! Хочу домой, домой! Воды!
Похоже, у меня началась истерика. Дрегон перетащил меня на кучу барахла и начал тереть виски, пока Холлен ходил за водой. Было заметно, что он и сам перепугался.
- Все... хватит! Я помню те фотографии. Эдвардс прав. Мне все ясно, Дрегон...
Что это было, я уже поняла. Прорыв во времени. Галлюцинации. Реализованный бред. Гипноз.
Мы ничего не сказали остальным – все уже и так здесь натерпелись. Док заранее предупреждал нас, что мы попадем в мир неожиданностей, иногда не слишком приятных. Даже когда мы плыли на «Экинтаусе» к атоллам, меня не покидало ощущение мистического страха и ошеломления.