Эпилог
Лондон, три месяца спустя.
- ... В заключение хочу вам сказать, господа ученые нашей Академии, что я очень рад видеть вас снова, на этой конференции. То, что я сейчас вам рассказал – истинная правда, и никто не осмелился бы сейчас ее отрицать. Хотя должен еще раз признаться, что мне и моим коллегам не удалось обнаружить на острове Шоуэна то, над чем я так долго бился и пытался всем доказать. К большому сожалению... сэр Джонатан Моррис, особенно я обращаюсь к вам...
Пожилой грузный человек в очках и с бородкой, который сидел в самом конце конференц-зала, встал и поклонился. Я никогда раньше не думала, что англичане могут быть такими важными и солидными, как этот мистер Моррис.
- Да. К нашему большому сожалению, сэр, никто из нас больше не сможет посетить этот… этот земной рай. Видите вот это фото на стене? Извержение вулкана, сильное землетрясение и последующий взрыв ядерных боеприпасов превратил прекрасный, я бы сказал, сказочный остров в мертвую пустыню, зону радиации, и вместе с ним исчезли все тайны. К сожалению, леди и джентльмены, это так. Ваши вопросы.
Выступающего на трибуне Теодора Эдвардса засыпали вопросами, и он не успевал на них отвечать. Кто-то из телерепортеров или сотрудников лондонской газеты «Дейли» задал вопрос про динозавров. Я прыснула, скромно сидя где-то в третьем ряду.
- К вашему разочарованию, сэр, динозавров на острове нет, - ответил доктор Эдвардс, слегка улыбнувшись. – А теперь – внимание! Я хочу представить вам одного из участников нашей экспедиции, который предоставил свои материалы в письменном виде в дополнение к моему докладу. Это молодая женщина, прибывшая к нам из далекой Австралии, Джиллиан Харрисон. Прошу вас, мисс!
С замирающим от волнения сердцем, под бурный всплеск аплодисментов, я вышла и предстала перед ученой публикой. За эти кроткие полчаса я дала два интервью и кое-что рассказала по своему докладу.
Кстати, о нашем руководителе. Мистер Эдвардс (добавлю, что у нас, в Австралии, все намного проще и нет особой надобности каждый раз называть друг друга «сэр», «мисс» или «мистер», но здесь, в Англии, мы бы показались им дикарями) выписался из госпиталя как раз в то время, когда я 11-го июня прилетела в Лондон с готовым докладом, который предоставила д-ру Эдвардсу и членам конференции.
Теперь немного о себе. Должна оговориться насчет того, как меня представили публике: наверняка Теодор Джефферсон Эдвардс (с этим противным дополнением «сэр», которое почетные господа английского общества всякий раз использовали в качестве обращения) не знал, что теперь к моей, если уж так считать, драгоценной фамилии Харрисон прибавилась короткая, но звучная фамилия Хард – я вышла замуж вскоре после прибытия в Сидней. К сожалению, мой муж Дрегон Хард не смог прилететь в Англию из-за внезапной смерти своей бабушки и поехал на похороны в Мельбурн.
Здесь, в центре Лондона (я отметила, что здесь было очень сыро, ветрено и промозгло), я снимала номер в одной из «средних» гостиниц. Не люкс, конечно, но вполне сносный.