— Я знаю. И моя невеста знает. — Уча не сводил глаз с раскрасневшегося от внутреннего волнения лица главного инженера.
— Все это должны знать — все, и каждый в отдельности.
— Да что обо всех говорить, Андрей Николаевич! Люди на нашей стройке работают, но не желают об этом знать... — начала было Галина Аркадьевна, но закончить не успела.
Важа Джапаридзе резко повернулся к Серовой, швырнул папиросу и каблуком вдавил ее в землю. Затем, чтобы сдержать просившиеся на язык резкие слова, обратился к Уче:
— Подсоби-ка нам, дружок. Эта чертова развалина заехала в грязь, и ни с места. — «Эмка» была латана-перелатана, с вмятинами на боках, обшарпанная и грязная.
— А ну, толкните! — Андро Гангия захлопнул дверцу машины и включил мотор. Мотор заурчал, зачихал и заработал на полную мощь. — Раз-два — взяли! — крикнул Андро.
Все трое навалились на машину. «Эмка» так резво скакнула вперед, что они едва удержались на ногах. Андро Гангия распахнул дверцу и с удивлением поглядел на Учу:
— Ну и силища же у тебя, парень!
— Да не в силе тут дело. Просто трое сильнее двух, — ответил Уча.
— Ты прав. Вот если бы мы всем миром... Садитесь же, — обернулся Андро к Серовой и Джапаридзе. — Ты садись впереди, Уча... — Было заметно, что чем дальше, тем больше он нравился Андро. — Стоит нам всем миром навалиться, и этих болот как не бывало.
— Пусть Галина Аркадьевна впереди сядет, товарищ Андро, — попросил Уча.
— Галине Аркадьевне сзади будет лучше, не так ли, Важа?
Не сказав ни слова, Важа открыл заднюю дверцу и устроился на сиденье, Серова села с другой стороны. Так и расселись они по углам, не глядя друг на друга. А между ними на сиденье лежал огромный букет ярких, слегка поблекших цветов.
— А ты чего смотришь? Садись, — сказал Андро Уче.
Шамугия с удивлением разглядывал букет. Только сейчас до него дошло, что Серова и Джапаридзе были одеты в свадебные наряды. Андро, видно, был их посаженым отцом. «Наверное, черная кошка пробежала между ними. Ишь как дуются», — подумал Уча.
— Так я же весь в грязи! Всю машину вам измажу!
— Садись, садись, мы вот свадьбу в таком виде играть не стыдимся, а ты — машину!
Шамугия обошел машину, открыл дверцу и неловко примостился на сиденье, положив хурджин себе на колени.
— Ты куда это собрался? — тронув машину с места, спросил Учу главный инженер.
— Я к вам шел.
— Зачем же, если не секрет?
— Какой уж секрет... Я ведь сказал вам, невесту за меня не отдают, чего уж больше?
— Действительно, куда уж больше, — улыбнулся Андро. — А вот Галина Аркадьевна пошла за Важу, хотя и у него своего дома пока нет.
— Андрей Николаевич, — укоризненно сказала Галина Аркадьевна, но улыбки сдержать не сумела.
— Ой, прошу прощения, проговорился я. Впрочем, шила в мешке не утаишь. Вас, Галина Аркадьевна, ваше подвенечное платье с головой выдало. Ума не приложу, зачем это любовь скрывать в наше-то время? Пусть все смотрят и видят, какая это прекрасная штука — любовь. Любви на всех хватит, никого она не обойдет и не минует. Будь я врачом, я бы любовь вместо лекарств от всех болезней прописывал. Тот, кто любит, всего в жизни добьется, все ему по плечу. Может, это только мне так кажется, а? А вы как думаете? — обратился Андро ко всем сразу.
Важа Джапаридзе с отсутствующим видом смотрел на дорогу. Голос главного инженера раздражал и бесил его, но он старался сдержаться.
— Что ты на это скажешь, Уча?
— Здорово это вы, товарищ Андро. Лекарство, оно и есть лекарство, — восторженно отозвался Уча.
— Можно и тебе задать тот же вопрос, Важа?
— Что это вы все заладили — любовь да любовь? — холодно отрезал Важа.
— К сожалению, ты опять ошибаешься, Важа, — огорчился Андро ответу Важи. Он никогда не умел скрывать своих чувств и всегда говорил правду в глаза, независимо от того, нравилось это или нет собеседнику. — Ты ошибаешься, что я сегодня только о любви и говорю. А если и говорю, что же в том плохого, скажи на милость? Я не вижу причины не говорить об этом. Вот этот человек любит девушку. И девушка отвечает ему взаимностью. А быть вместе они не могут. Не счесть, сколько людей находится в их положении. И все эти люди с надеждой смотрят на нас: когда это мы удосужимся наконец осушить болота? А вот ты не торопишься, словно бы тебя это и вовсе не касается, — внезапно Андро остановился и обратился к Уче: — Это ты давеча песню пел?
— Я.
— Славная песня. Ее сейчас по всей Колхиде распевают. Давай споем, а?