Андро запел звучно и мощно. Песня билась в крышу машины, в дверцы, стучалась в стекла, словно ей было тесно и она старалась вырваться на свободу.
Уча задорно подпевал Андро.
— А вы чего не подпеваете? — повернулся к Серовой и Джапаридзе главный инженер. — Сегодня ваш день, вам и петь. А вы носы повесили. Хватит кукситься, подпевайте, ну же! — Андро прекрасно знал причину их размолвки, но не подавал виду.
Галине Аркадьевне явно было не до песен, но она все же стала подпевать вполголоса. Зато Важа и бровью не повел.
— Ты, случаем, не знаешь, кто написал эту песню, Уча? — как только закончили петь, спросил Андро Гангия.
— Знаю, как же, это стихи Александре Саджая. Вы разве не слышали?
— Песню, как видишь, я знаю, а вот кто автор, не помнил. Отличные слова: «Солнце войдет в наш дом, приоткрыв широкую дверь». Нет таких дверей в хижинах и отродясь не было. И солнцу в хижину было не войти. А вот народ уже построил просторные дома с широкими дверями, он видит новую землю и новое солнце. Так тому и быть, Уча. Давай начнем сначала. Идет? Впрочем, нет, лучше пока закончить.
Уча продолжил, Гангия и Галина Аркадьевна подхватили песню. Серова пела приглушенным голосом, сдерживая слезы и стараясь, чтобы Андро и Уча не заметили ее состояния.
Важа Джапаридзе упорно смотрел на дорогу. Вновь потянулись с моря тяжелые тучи, задул сильный низовой ветер, все вокруг погрузилось во мрак. Вновь яркая молния вспорола небо и грохнул гром.
Серова вскрикнула и прикрыла лицо руками.
— Боже мой, я, кажется, ослепла.
Песня оборвалась. Гангия и Уча встревоженно повернулись к Серовой. Важа даже не шелохнулся.
— Не волнуйтесь, Галина Аркадьевна, молнии не по зубам ваши глаза, — успокоил ее Андро. — А погода испортилась не на шутку. В горах ливень. Смотрите, эшелоны туч, волна за волной, несутся в вышине. Настоящая армия, да и только. Предпринимают, выражаясь языком военных, атаку на Рионское ущелье. Как ты считаешь, Уча?
— Похоже на то, товарищ Андро, как обычно, прямиком на ущелье.
— Почему же на Рионское и почему «как обычно», Андрей Николаевич?
— Вы недавно здесь живете, Галина Аркадьевна, — начал Андро. — А вот мы с Учей здесь родились и выросли. По многолетним наблюдениям знаем, что обычный маршрут туч именно на Рионское ущелье. Сколько таких армий прошло над нашими головами, не счесть. И кто знает, сколько раз потоп угрожал Поти. А кто сочтет, сколько раз уносил Риони наши жизни?
— Но ведь и мы не готовы к встрече с Риони, Андрей Николаевич, — взволновалась Серова.
— К этому не так просто подготовиться. Не следовало нам набрасываться на всю Колхиду сразу. Я вот не переставая, словно дятел, долблю об этом всем, но толку-то что. Иные даже слышать об этом не желают и норовят заткнуть чем-нибудь уши.
Важа Джапаридзе вновь ухватился за спасительные папиросы. Чиркнув спичкой, он попытался закурить, но огонек погас. Среди этих «иных» он был одним из первых.
— Не стоит волноваться, Галина Аркадьевна. Берите пример с начальника строительства вашего участка. Видите, он и в ус себе не дует.
Важа Джапаридзе не стал больше зажигать спички. Смяв папиросу в кулаке, он сунул ее в карман. Важа едва сдерживался, чтобы не нагрубить главному инженеру, которого он любил словно старшего брата и высоко ценил его блестящий талант инженера-мелиоратора.
— Вы только взгляните, как он невозмутимо сидит себе и помалкивает, — полушутливо продолжал Андро.
Перенасыщенные свинцовой влагой тучи еще ниже опустились к земле. Стало так темно, что Андро включил тусклые, маломощные фары «эмки».
— Вот-вот брюхо лопнет, а ни капли еще не проронили. Чуть ли не все море заглотали и теперь низвергнут его где-нибудь в горах.
— И все это опять вернется в море, — задумчиво сказал Уча.
— Но ведь Риони все дамбы смоет, — заволновалась Серова.
— Вполне возможно.
— Так, может, вернемся?
— А свадьба? А совещание? — вопросами на вопрос ответил Гангия. — Мы из Поти позвоним на массивы. Но как это поможет делу? Ведь воду вспять не повернуть, а свадьбу и совещание отложить мы не можем. Русудан и Петре, наверное, заждались нас. Да и гости уже собрались, не иначе. Вот только как вы в таком платье в загс пойдете, Галина Аркадьевна?