Сверкнула молния, и где-то рядом ударил гром. При свете молнии Галина Аркадьевна увидела бессильно опущенные плечи Андрея Николаевича, его согбенную спину, увидела, с каким нечеловеческим напряжением выпрямился он, чтобы в очередной раз взмахнуть веслами.
Лодка постепенно наполнялась водой, оседала. Уча не успевал вычерпывать ее. И хотя течение не было еще сильным, руки Гангия не справлялись с тяжестью лодки. Он решил было передать весла Уче, но тут же передумал — парень ведь не знал здешних мест. А в Риони было столько отмелей, водоворотов и вывороченных с корнями деревьев, что человеку неопытному трудно было избежать столкновения с ними. Пока они не прошли и десятой части пути. Надо было раньше передать весла Уче, чтобы передохнуть, расслабиться, иначе ведь не совладать с «Пристманом». Впрочем, будь он и на месте Учи, работы все равно хоть отбавляй — надо выливать из лодки хоть не намного, но больше воды, чем ее прибывало в лодку.
Ведро, видно, было худое, и часть воды снова выливалась в лодку. Создавалось впечатление, что вода вообще не убывает. От ярости Уча скрипел зубами и готов был выбросить это проклятое ведро. Но тогда лодка до краев наполнится мутной дождевой водой.
Уча стыдился собственного малодушия. Вот Андро Гангия, уже и пожилой, и больной, и голодный, и усталый, а как упрямо и твердо взмахивает веслами. Уча чувствовал, какой ценой давались Андро это спокойствие и твердость, с каким нечеловеческим напряжением воли делал он свое дело. Или взять Серову — она женщина и тоже не менее голодная и усталая, а как спокойно и уверенно ведет она себя. Уче показалось даже, что Серова смотрит на него с укоризной и насмешкой: что же ты, братец, такой малосильный! И Уча с остервенением продолжал вычерпывать воду.
— Уча, дай мне, пожалуйста, ведро, теперь мой черед, — сказала Серова.
— Я пока не устал.
— Отдай ведро, Уча, — не оборачиваясь, попросил Андро.
Стоя по колено в воде, Серова молча взяла ведро.
— Отдохни немножко, Уча, — сказал Андро. — Как же я не удосужился новое ведро купить! А теперь вот за это расплачиваюсь.
Город остался позади. Рионские дамбы возвышались метрах в ста от реки. За дамбами чернел густой лес. Зигзаги молний выхватывали из этого кромешного мрака зелень деревьев, и вновь все погружалось в сотрясаемую грохотом грома темень.
Теперь Уча пересел на корму, уступив Серовой свое место. Он видел, с какой яростью хлестал дождь по лицу и плечам Серовой, и удивлялся, что эта нежная, хрупкая женщина так стойко выдерживает беспощадные удары ветра и дождя. Видно, все ее тело ныло от боли, но она даже виду не показывала. «Интересно, почему она не поехала с Важей? Наверное, потому, что Андро Гангия болен», — ответил на свой вопрос Уча.
Дождь усилился. Усилился и ветер.
Они сидели, низко опустив головы и отвернув лица от секущих струй. Но вода неумолимо хлестала и сверху, и снизу, и с боков.
Мрак непроницаемой стеной обступил их со всех сторон. Они уже не видели друг друга, не видели и реки, но чувствовали, как все выше и выше поднимала вода их лодку, как набирало силу течение и как, несмотря на все усилия, лодка почти не двигалась с места.
Андро Гангия почувствовал неимоверную тяжесть весел и рук, словно кто-то невидимый привесил к ним пудовые гири. Ему показалось даже, что он не может двинуть руками, что все вокруг замерло: и волны, и ветер, и лодка. Жар сменился в его теле пронизывающим холодом, его бил озноб. Он почувствовал неодолимую тошноту, и весла выпали из его рук.
Лодка завертелась и резко накренилась. Серова едва не упала за борт с ведром в руке.
Андро попытался найти весла, но руки его ловили лишь холодные струи дождя. Они хлестали его по глазам, мешая смотреть. Лодка зарылась носом в воду, и течение неумолимо потащило ее назад. Но вот Уча изловчился и схватил весла.
— Пропустите меня, дядя Андро, — по-детски попросил его Уча.
Андро потеснился, уступая ему место, но встать у него не было сил.
Серова отбросила ведро, встала и осторожно, чтобы не перевернуть лодку, помогла Андро пересесть на корму. Гангия не сопротивлялся. Надо было перевести дух, отдохнуть, собраться с силами.
Галина Аркадьевна присела рядом, обняла Андро за плечи, стремясь как-то заслонить его от безжалостных струй дождя. Андро с утра ничего не ел, надеясь наверстать свое за свадебным столом; расстроенный неожиданной размолвкой Важи и Галины Аркадьевны, пошел на совещание, так и не поев.
Серова знала, что Андро голоден. Она долго упрашивала его что-нибудь съесть в управленческом буфете, но Андро наотрез отказался: от жары и напряжения не только не хотелось есть, даже глоток воды был невмоготу.