Король (приветствуя толпу, милостиво). В общем, нравственность — это лекарство, в которое ты не веришь?
Бекет (кланяясь, вслед за королем). Это средство для наружного употребления, государь.
В конце цитаты Фант ставит звездочку. Она обозначает примечание. А примечание Фант пишет такое: «Здесь и далее — все, что сочинено не мной (в данном случае — Ж. Ануй «Томас Бекет», действие второе), по неизвестным причинам относится к Противосложению».
Фант пишет очень быстро. У него легкая рука, Вот и сейчас — почти 8000 знаков он написал за полчаса. Иоланта все еще спит. Фант разминает пальцы и продолжает:
2. Мы опасливо подошли и осторожно заглянули внутрь. Там было темно и жарковато. Через равные интервалы времени нас обдавало порывами удушливого ветра, дурно пахнущего и обжигающего кожу. Над нами поблескивали шестнадцать гигантских блоков матового цвета. Они располагались по дуге. Ровно столько же им подобных окостенений эмалево сверкали прямо перед нами. В четвертом слева была дыра. Я заглянул туда, но на меня ринулись клубы такого смрада, что я еле удержался на ногах и не свалился в вязкую пузырчатую жидкость, скопившуюся по ту сторону дуги. «Не провалиться бы на обратном пути»,— подумал я про дыру и сообщил об этом моей верной подруге.
— А ты уверен, что мы будем возвращаться именно этой дорогой? — едко спросила у меня верная подруга.
— Готово! — восклицает Фант и, не глядя, проводит пальцем по кнопкам компа. На экране зажигается случайная комбинация цифр и следом — цитата:
— Господи Иисусе! — воскликнул я.— Да здесь целый новый свет!
– Нисколько он не новый,— возразил добрый человек,— а вот говорят, что где-то неподалеку есть новая земля, с солнцем и с луной, и что на ней творятся славные дела, однако наш свет древнее.
Ф. Рабле. «Гаргантюа и Пантагрюэль», книга вторая — «Пантагрюэль, король дипсодов…», гл. XXXII
Фант разогнался и строчит, уже не отрываясь:
3. Мы с супругой прибыли на космодром, когда все уже было готово к полету. Вокруг стартовой площадки толпились любопытные родственники, друзья, знакомые, фотокорреспонденты, киношники и операторы телевидения. Режиссер телестудии попросил передвинуть ракету на десять метров, иначе она не влезала в кадр. Члены правительственной комиссии предложили режиссеру передвинуть телекамеру. Режиссер осерчал.
Мы с супругой раздавали автографы и сувениры и продвигались к кораблю. Это был очень хороший электронно-фотонно-гравионный космолет на лама-дрицах с пертурбаторами, чудо техники второй декады XXI века, гордость нашей науки, детище отечественного лама-дрицестроения, напичканное до отказа электроникой, с полностью автоматизированным управлением и ручной подачей топлива. Он преспокойно одолевал световой барьер и мог с бесконечной скоростью лететь в тартарары.
Мы поднялись по лесенке в кабину, загрузили в холодильник пиво, помахали всем из окошка ручками, устроились в мягких креслах-качалках и нажали необходимые кнопки.
Все смазалось, распалось, вновь соединилось, заволоклось пылью, закружилось в гравионном вихре, затурукало, загикало, треснуло, мелькнуло, сказало: «Пламенный привет покорителям космоса!» — и мы в пространстве.
«Господи! Летим!» — произнесли мы, закуривая душистые сигареты.
«Это безобразие пора прекратить!» — произнесли мы и задернули шторы, когда пролетавший мимо спутник системы «Гласность» заглянул нам в окно.
«Не врезаться бы в квазар!» — произнесли мы, подбросив в топку электронов.
Что-то звонко лопнуло. За окнами засеребрился несказанный свет. «Вошли в гиперпространство»,— заметила супруга. «Выйдем ли?» — тоскливо вздохнул я. «Это пока для науки неважно,— строго возразила супруга.— Лучше взгляни, сколько здесь разнообразных планет».— И она отдернула занавески.
Планет было до ужаса много. Они теснили одна другую и занимали все пространство. Для вакуума просто не оставалось места. Потом мы узнали, что он все-таки встречается, но крайне редко, по каковой причине его приравняли к благородным металлам и используют для обеспечения бумажных денег.
– Скажи, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
– А куда ты хочешь попасть? — ответил Кот.
– Мне все равно,— сказала Алиса.
– Тогда все равно, куда и идти,— заметил Кот.
– Лишь бы попасть куда-нибудь,— пояснила Алиса.
– Куда-нибудь ты обязательно попадешь,— сказал Кот.— Нужно только долго идти, никуда не сворачивая!
Л. Кэролл. «Алиса в Стране Чудес»
4. И топали мы по болоту, и шли неизвестно куда, и проваливались на каждом шагу, и все это потому, что не знали тропы. Кроме всего прочего, у нас не было компаса, а на горизонте ничего не просматривалось: все болото, да голое болото, да унылая хлябь, да топь мертвая. В довершение всего мы не совсем твердо знали, куда должны выйти, и уж вовсе не ведали, зачем идем.