На выходе из отделения скучающий неожиданно повернулся к Луке.
– Ну, всего вам, надеюсь, что еще как-нибудь еще встретимся!
– Уж это обязательно, не сомневайтесь!
И скучающий повернулся и пошел прочь, не оборачиваясь и не проронив ни слова.
Долго смотрел ему вслед бомж, а над головой его в вечерних сумерках отсвечивало последними отблесками заката, уходящее солнце. Когда в конце улицы скучающий посмотрел назад, фигура бомжа все еще была на том же месте, и опять его пробрал мороз – в лучах заходящего солнца увидал он одинокую фигуру нищего, и три тени за ним, одна – бомжа, другая – тощая, уродливая тень с крючковатым носом, и третья – собаки с острой мордой на длинных лапах, причем морда была развернута в его сторону, как будто собака принюхивалась, готовясь к прыжку. Однако в физическом мире этих двоих не существовало.
На следующий день проснулся Михаил с тяжелой головой и минут пять соображал что все вчерашние события были на самом деле, а не просто приснились ему . Неотчетливым и не реальным вспоминалось лицо и фигура Луки – сразу стерлось из памяти. Как на картине современного художника, где отсутствуют четкие контуры и события представляются нагромождением светлых и темных пятен. Через время он пытался разыскать Луку, обошел все арбатские переулки и забегаловки, но тот как в воду канул, никто про него не мог сказать ничего вразумительного. Даже в психлечебнице справки наводил, но безуспешно.