Дорогов слушал его с изумлением, все возраставшим.
«Монах-доминиканец? Сектант? Мистик? Алхимик? Безумный?»
Брат Андре говорил тихо и спокойно и с каждой фразой росло в Дорогове впечатление глубокой убежденности этого сильного духом человека.
Несколько десятков шагов они снова прошли молча.
— Мне кажется, — задумчиво произнес Дорогов, — что для того, чтобы прийти к таким убеждениям, надо многое вынести и о многом передумать.
Монах заговорил не сразу.
— Я отвечу вам так, как только могу ответить, — сказал он медленно. — Слабый гибнет от ударов, сильный отражает их. И тот, и другой ищут спасения.
Он снял свой шлем и вытер лоб платком.
Улица неожиданным изгибом вывела их снова к реке. По прозрачно-синей, подернутой рябью поверхности ее, подняв темные высокие паруса, мимо города проплывала вниз по течению флотилия сампанов. Высоко задрав желтые кормы, они шли один за другим, расплескивая маленькие пенистые волны, и исчезали за крутой излучиной у подножья черной, обветренной и поросшей зеленью пагоды. Вдоль городского берега топорщился частокол тонких высоких мачт, стоял нелепо покосившийся на бок злополучный «Тун Лун Хва», влево у воды виднелся белый шлем Теодора. Брат Андре снова обернулся к Дорогову.
— Когда я приглашал вас пройтись со мною, — сказал он совершенно спокойно, — я не имел в виду говорить с вами о себе. Я не добиваюсь вашей откровенности как платы за мою, а просто хочу дать вам добрый совет. То, что рассказала мне m-lle Элен относительно цели вашей поездки, простите меня, очень невероятно. Вы едете в Гуй-Чжоу, как пионеры европейского искусства? Странный способ насаждать его. Но если девушки не отдают себе отчета в этом, то вы и ваш друг не могли не понимать бессмысленность и безумие такой затеи. И вы все-таки едете с ними. Я не спрашиваю вас ни о чем. Раз вы едете, то имеете цель, я полагаю, так же, как и ваш друг-пианист, который, кстати, нигде во всем Гуй-Чжоу не найдет пианино. Вы сами сказали мне, что сознательно рискуете. Ваше дело. Но имеете ли вы право рисковать безопасностью и жизнью этих девушек? На вас лежит моральная ответственность за их судьбу, мсье Дорогов. Многое берет на себя тот, кто держит в руках судьбу другого человека. Ответьте мне прямо и честно: куда вы их везете? Кто вы сами, я вас не спрашиваю.
Они посмотрели друг другу в глаза. Этот странный монах стоил того, чтобы оказать ему доверие.
— Вы даете слово молчать, что бы я ни сказал? — спросил Дорогов.
Брат Андре отрицательно тряхнул головой.
— Если вы совершаете преступление над этими девушками — я не буду молчать.
— О, нет, — ответил Павел Александрович, — ни о каком преступлении нет и речи. Мы — случайные их попутчики и не от нас зависело, везти их вперед или назад.
— Хорошо, я обещаю вам сохранить наш разговор в тайне, — проговорил монах.
Дорогов невольно понизил голос.
— Я — горный инженер. Мы едем в Гуй-Чжоу искать платину. Девушки? Бог один знает, зачем и куда их вез г-н Лю. Мы поступили в их труппу под видом музыкантов, так как в Ханькоу у нас внезапно вышла задержка… Вы собирались дать мне совет. Благодарю и прошу его у вас. Что делать с этими девушками? Через 4–5 дней пути мы вступим в тот район, обследовать который нам предстоит, и дальнейшее путешествие с женщинами невозможно, так как нам надо свернуть в горы.
Монах задумался, потом поднял голову, посмотрел внимательно на Доро-гова и заговорил:
— Я знаю, что вам делать и знаю также, что мой совет не будет вами принят. Жизнь только одной, любой из этих девушек, дороже всей платины Гуй-Чжоу. Вы должны сесть на сампан и пробираться назад. Употребите вашу энергию на пользу женщин, у которых, кроме вас, здесь нет другой опоры. А платина — Бог с ней! Что даст она людям, если вы ее и найдете? Новые преступления, кровь и грязь. Вы поехали за сокровищем в далекую, неизведанную землю, готовы рисковать жизнью, своей и чужой, для того, чтобы найти его. Да сокровище ли эта платина, к которой вы стремитесь? Вы почти у цели, как кажется вам, но, может быть, вы сейчас дальше от нее, чем когда бы то ни было. «Земля Тиан», хранящая настоящее сокровище, не обозначена на географической карте. Эта земля — душа человеческая и сокровище, которое одно имеет право так называться, там, на дне ее. Ищите его, а не платину! Только оно может наполнить вашу жизнь и поднять вашу душу. Возвращайтесь, увозите девушек. Другого совета я дать вам не могу.