Сама тема доклада, «Минеральные богатства Китая», уже обещала многое, а докладчик просто превзошел все ожидания.
Доктор Ян Янович Зайковский, высокий, грузный, широколицый старик со старомодными усами над крупным ртом, оказался кладезем премудрости. Два с половиной часа, пока он говорил, прошли для Дорогова совершенно незаметно.
К Павлу Александровичу подошел адвокат Тенишевский, тот самый его приятель, усилиями которого он был почти насильно доставлен на заседание.
— Ну что, Павел, — сказал он, протягивая Дорогову щегольской портсигар, — ты все еще недоволен?
— Сознаюсь, — улыбнулся Дорогов, — не ожидал. Этот доктор действительно знаток! Кто он, — химик, минералог, математик?
Тенишевский щелкнул портсигаром.
— Тебе придется еще раз удивиться: Ян Янович — доктор богословия.
— Богословия?! Откуда же у него такая тьма чисто специальных сведений? Послушай, Валериан, я хочу поговорить с ним. Сделай милость, познакомь.
Адвокат взял Дорогова под руку.
— Вот и отлично. Пойдем к столу. Ян Янович, видишь, уже уселся за чай. Поскорее, а то наш Микеланджело сейчас заставит его позировать. Смотри, прицеливается!
Действительно, человечек с бородкой и с портфелем был уже тут как тут и выжидал только паузы в разговоре, чтобы вмешаться.
Зайковский неторопливо макал сухарь в крепкий, ароматный чай и разговаривал с председателем.
Федор Петрович Качаев, председатель общества «Желтая лампа», высокий брюнет с мягкими чертами лица, журналист и поклонник Вертинского, сидел вполоборота к доктору. Он чувствовал себя немного неловко: монументальный Ян Янович давил его своим суровым взглядом, спокойной уверенностью и энциклопедическими познаниями. За последнее время интерес к «Желтой лампе» в шанхайском обществе был значительно ослаблен появлением другого, аналогичного по задачам содружества «Синяя лампа». Поэтому вступление Зайковского в ряды членов «Желтой лампы» заставляло Качаева чувствовать к знаменитому ориентологу неизъяснимую словами, нежную симпатию. Ему хотелось выразить ее чем-нибудь более существенным, чем только что сказанное заключительное слово. Хотелось, что называется, не ударить в грязь лицом перед Зайковским и представить ему свое детище, «Желтую лампу», в свете наиболее приятном. Как назло, поведение остальных присутствовавших резко бросалось в глаза: доклад был прослушан внешне внимательно, но никто не только не пытался оппонировать, но даже не было задано ни одного вопроса. Чувствовалось, что аудитория бродит в области, затронутой докладчиком, как в лесу. И теперь, за чайным столом, не раздалось ни одного мнения, никем не было произнесено ни одного слова, хоть сколько-нибудь относящегося к только что слышанной лекции. Казалось, все облегченно вздохнули, отбыв скучную повинность, и теперь, на свободе, занялись оживленной беседой на более интересные темы. Доклад был прослушан и канул в вечность. В довершение несчастья, никто из присутствовавших и не думал приходить на помощь Качаеву в трудном деле представительства. Федор Петрович, сознававший себя полным профаном в ориентологии, уже несколько раз краснел в ответ на вопросы Зайковского и готов был воззвать к чьей угодно помощи, хоть к помощи человечка с портфелем и бородкой. В этот тягостный для председателя «Желтой лампы» момент к столу подошли Дорогов и Тенишевский.
— Добрый вечер, — сказал адвокат своим приятным баритоном. — Ян Янович, позвольте познакомить вас с моим другом. Павел Александрович До-рогов, инженер-металлург.
Качаев просиял. «Есть еще порох в пороховницах!» — подумал он облегченно и окинул Павла Александровича взглядом, полным приязни и надежды. Таким взглядом, вероятно, встречал заточенный на диком острове Робинзон спасительный парус английского брига.
Дорогов выступил вперед.
— Я рад случаю познакомиться с вами, — сказал он, пожимая мясистую руку Зайковского. — Ваш доклад заинтересовал меня чрезвычайно. О целом ряде данных по геологии и минералогии Китая я услыхал сегодня впервые. Вам пришлось, вероятно, много путешествовать для того, чтобы все это узнать и увидеть.
— Ян Янович больше двадцати лет провел в глуби Китая, — вставил Ка-чаев.
— Да, мне довелось узнать Китай лучше, чем мою родину, — сказал доктор. — Удивительная страна! И чем больше знакомишься с ней, тем больше удивляешься. То, что мне пришлось наблюдать в глубине Китая, собственно и натолкнуло меня на мысль изучить горное дело. Богатства недр этой земли — неисчерпаемы.