— Ну, уверена, что ты знаешь больше, чем я, — говорю я, гадая, достаточно ли он проницателен, чтобы уловить сарказм.
— Тогда что ты сделала, чтобы попасть к ним? — спрашивает Видар, глядя на меня поверх своего кубка холодными зелеными глазами.
— Я ничего не сделала, — говорю я. — Просто существовала и расплачивалась за грехи своих родителей. Они оба мертвы, прежде чем ты спросишь. Они боролись против Святых огня.
— Это не объясняет, как ты сбежала из монастыря, — грубо говорит Кьелл, прежде чем снова громко отхлебнуть из своего бокала.
— Нет, не объясняет, — говорю я, оставляя эту тему и запихивая в рот очередную порцию рагу.
Торстен фыркает.
— Дочь безмолвия, дочь мятежников и воровка Дома Далгард. Вполне приемлемый жизненный путь.
— Воровка Дома Колбек, — наконец произносит Андор. Торстен смотрит на него, и между ними происходит молчаливый обмен взглядами, наполненный смыслом, который я не могу расшифровать.
Внезапно я слышу рычание у себя за спиной.
Я поворачиваюсь на стуле и вижу, как Леми поднимается, виляя хвостом, а лохматый волкодав огибает стол и подходит к нему, оскалив зубы и тихо рыча.
— Ферал, — предупреждает его Видар. — Веди себя прилично.
Я не слишком волнуюсь. Леми большой, даже по сравнению с волкодавом, и многие альфа-самцы, видя его размер, думают, что могут с ним побороться, чтобы что-то доказать. Но у Леми есть козырь, которого нет у остальных.
Ферал лает, игнорируя слова хозяина, его шерсть встает дыбом, а Леми подпрыгивает на передних лапах, приподняв уши и виляя хвостом, желая поиграть.
И поиграть по-своему.
Ферал бросается на Леми, как раз, когда Видар кричит ему, чтобы он остановился, но Леми просто растворяется в воздухе, оставляя Ферала в крайней растерянности.
И не только его.
— Что это было, черт возьми? — восклицает Штайнер, а все остальные, кроме меня и Андора, ахают от удивления.
Внезапно Леми снова появляется за Фералом. Волкодав резко поворачивается, а Леми игриво припадает на передние лапы. К этому моменту Ферал уже немного нервничает и даже делает шаг назад.
Леми громко лает, и обычно я бы велела ему замолчать, но в данном случае решаю не делать этого. Пусть Колбеки понервничают.
— Как он это сделал? — спрашивает Кьелл, но я не обращаю на него внимания.
— Леми, оставь Ферала в покое, — предупреждаю я. — Он не хочет играть.
Леми игнорирует меня и пытается подойти ближе к Фералу, но тот в итоге убегает из комнаты с поджатым хвостом.
Леми собирается последовать за ним, но я приказываю ему остаться на месте.
— Прости, мальчик, он пока не хочет с тобой играть. Уверена, позже он передумает.
Леми смотрит на меня и лает, все еще виляя хвостом.
Я вздыхаю, кладу салфетку на стол и смотрю на Андора.
— Думаю, мне лучше вывести его на улицу. Он может вести себя так до конца ужина.
— Уловка, чтобы сбежать, — ворчит Кьелл.
— Мммм, — соглашается Торстен. — Андор, ты пойдешь с ней. Жаль, что ты пропустишь десерт.
Андор совсем не выглядит расстроенным. Он кивает, на его лице отражается облегчение, и мы встаем. Мы быстро выходим из зала, Леми бежит рядом со мной. Я едва успела поесть, но Леми ничего не досталось. Надеюсь, у Маргарели найдутся остатки на кухне.
— Но серьезно, как он это сделал? — спрашивает меня Штайнер, все еще сидя с открытым ртом после исчезновения Леми.
Андор бросает на младшего брата взгляд, который говорит, что он все объяснит позже, а затем ведет меня по коридору, мимо кухни, пекарни и кладовой, до самого конца, где рядом с лестницей находится большая деревянная дверь. Он открывает ее, и мы выходим наружу, где меня сразу же окутывает прохладный свежий воздух и ночная тьма. Я останавливаюсь на гравийной дорожке у двери и глубоко вдыхаю носом, не осознавая, насколько поверхностно дышала до этого, как мне было душно в столовой. Я чувствую, что теперь действительно могу думать.
Андор берет факел со стены рядом с дверью и стоит рядом со мной, пока Леми убегает.
— Леми, — кричу я ему вслед, когда его черное тело исчезает в темноте.
— С ним все будет в порядке, — говорит Андор. — Сзади есть крепостная стена. Здесь у нас виноградники, фруктовый сад и, по-видимому, будущий огород повара, поскольку Штайнер занял нынешний.
— Он любопытный парень, — комментирую я.
— Можно и так сказать, — отвечает он. — Но не дай его молодости обмануть тебя; он — мозг этой семьи, всего синдиката, и, я бы сказал, монархии тоже.