— Я не знаю, что такое «Мастер Истины».
Он слегка поднимает подбородок.
— Хм. Нет, полагаю, не знаешь. Нас используют предвестницы в монастыре и даже правительство в глубине склепов Лерика. Ты слышала о Каппусе Зорете, том, что обладает даром предвидения?
Я презрительно фыркаю. Имя Каппуса Зорета, того, кто основал Святых огня, с раннего возраста вбивают в голову каждого эсландца, особенно в монастыре.
— Я знаю.
— Конечно, знаешь. Именно Мастер Истины показал ему это видение.
Интересно. Об этом я никогда не слышала. В любом случае, этот человек, его одеяние и манера поведения напоминают мне Дочерей безмолвия, и мне это не нравится. Но он здесь и готов делиться информацией.
— Так ты обеспечиваешь Колбекам возможность заглянуть в будущее?
Он кивает.
— Только тем, кто хочет общаться с богинями напрямую. Большинство не хотят. Пока что только Торстен и Видар делают это. Остальные… опасаются.
Я хмурюсь.
— Ты помогаешь людям общаться с богинями? Но свогеры в Эсланде не поклоняются никаким богиням. Они поклоняются только драконам.
— Может быть, это одно и то же, — говорит он, его глаза странно меняют цвет, как будто в них буквально вспыхивают искры.
— Пойдем, я провожу тебя в лабораторию мастера Штайнера.
Я напрягаюсь от беспокойства.
— Как ты узнал, что я ищу Штайнера?
На его гладком лице появляется терпеливая улыбка.
— Богини сказали мне. Поэтому я вышел из часовни, чтобы поприветствовать тебя.
Я смотрю на Леми. Мой пес, навострив уши, внимательно следит за Мастером Истины, но не похоже, что он нервничает. С другой стороны, он любит людей больше, чем я.
— Идите за мной, — говорит Сэй Белак, и когда он поворачивается лицом к свету, льющемуся из витражных окон, выходящих во внутренний двор, его глаза начинают меняться, как будто золотые радужные оболочки начинают смешиваться с белками, и цвет становится металлическим.
— Ты обратила внимание на мои глаза, — говорит он, продолжая идти глядя прямо перед собой. — Не пугайся. Это их естественное состояние. Я использую игру света, чтобы они выглядели нормальными и не пугали людей при первой встрече.
Этому человеку не нужны золотые глаза, чтобы пугать людей, но я оставляю этот комментарий при себе.
— Тебе не интересно, почему они золотые? — спрашивает он.
— Я подумала, что если это важно, ты мне расскажешь, — честно говорю я.
Его губы искривляются в улыбке.
— Ты права. У меня есть дар ви́дения — мне не нужны глаза. Их заменили золотом богинь. Ты знаешь об этом материале?
Я качаю головой, больше шокированная тем, что его лишили глаз, чем материалом, их заменившим. Зачем кому-то понадобилось совершать такие ужасные поступки? Даже экстремисты-свогеры не заходят так далеко — хотя и близки к этому.
— Я уверен, Штайнер введет тебя в курс дела, — говорит он, останавливаясь у железной двери напротив той, через которую мы с Андором вчера вечером вышли в сад. Он легонько стучит в дверь и снова терпеливо улыбается мне, хотя его лицо трудно интерпретировать иначе, чем угрожающее, с этими двумя золотыми шарами, которые смотрят на меня, не видя.
Дверь открывается, и за ней стоит Штайнер с затуманенными глазами, в руке у него кружка с чем-то горячим, от нее идет пар с насыщенным и незнакомым ароматом.
— Леди Айр хотела тебя видеть, — шепчет Сэй Белак. — И ее верный пес. Есть какие-нибудь новости?
Штайнер потирает подбородок и зевает.
— Пока нет. Возможно, завтра. Я найду тебя, когда будет, что сказать.
— Буду признателен, — говорит Сэй Белак с легким поклоном, прежде чем удалиться по коридору, его мантия развевается у него за спиной.
Я поворачиваюсь к Штайнеру.
— Доброе утро, — говорю я, внезапно почувствовав неловкость. — Не знаю, почему этот мужчина с золотыми глазами решил, что я хочу встретиться с тобой сегодня утром, но он настоял, что проводит меня сюда.
— Сэй Белак? Он много знает, — мягко говорит Штайнер, а затем отступает назад, приглашая меня войти. В отличие от формальной одежды, которая была на нем вчера за ужином, сейчас он одет в черную тунику, спускающуюся до колен, и бордовые брюки. — Андор вчера после ужина упомянул, что хочет показать тебе лабораторию. Удивлен, что его здесь нет.
— Я его не видела, — говорю я, входя в комнату. — Может, спит? Там очень тихо.
Штайнер многозначительно улыбается.
— Скорее, прячется. Мой отец становится раздражительным, если его разбудить раньше определенного времени. Он сова. Мы все завтракаем в своих комнатах, чтобы не беспокоить его. — Он смотрит на Леми. — А как твой пес ладит с кошками?