— Боже мой, — говорит она, тихо вздыхая, и ее голова откидывается назад, прижимаясь ко мне. — Это работает.
— Ты уверена? — спрашиваю я, слишком боясь надеяться.
— Да, — выдыхает она. — Боль уходит.
Улыбка на моем лице может разорвать его пополам. Теперь кажется, что надежду невозможно сдержать.
— Я не знаю, что произойдет, если уберу руку, — предупреждаю я. — Возможно, это работает только пока я прикасаюсь к тебе.
— Тогда не убирай ее. Продолжай прикасаться ко мне, Андор, — говорит она со стоном. — Пожалуйста, не останавливайся.
Черт возьми. Теперь я одновременно невероятно горд тем, что смог избавить ее от боли, и невероятно возбужден.
Она издает еще один сдавленный стон, а затем сдвигается назад, пока не прижимается к моему напрягшемуся члену.
Я сдерживаю стон, но, поскольку мои губы у ее уха, не думаю, что смог его скрыть.
Она прижимается еще ближе, мой член становится тверже камня, а ладонь скользит ниже, пока кончики пальцев не касаются кружевного края ее нижнего белья.
У меня перехватывает дыхание, рука замирает, я разрываясь между тем, что хочу сделать, тем, что думаю, она хочет, чтобы я сделал, и тем, о чем мы договорились.
Мне удается удержаться, прижать пальцы к ее коже и не двинуться дальше.
— Андор, — шепчет она, и в ее голосе слышится то ли облегчение, то ли вожделение, а может, и то, и другое. — Не убирай руку.
Я сам не хочу этого.
— Я попробую прекратить исцеление, чтобы проверить, вернется ли твоя боль.
Она кивает, голова все еще запрокинута назад, ее обнаженная шея прямо перед моими губами, и я вдыхаю еще раз, закрываю глаза и обращаюсь к золотому источнику внутри себя. Я отключаю его, как краны, и энергия рассеивается.
А Бринла все еще прижимается к моему члену, потирая его медленными, мучительными движениями.
— Тебе больно? — шепчу я, прижимая губы к ее сладко пахнущей коже.
— Нет, — отвечает она. — Боль ушла. Все прошло. — Затем она опускается на одеяло. — Она ушла, — говорит она, и ее голос затихает.
Я смотрю на ее лицо.
Ее глаза закрыты, черты лица расслабленные и мягкие, на губах играет легкая улыбка.
Через несколько секунд она засыпает, глубоко дыша в сне, вызванном острым облегчением, ее тело наконец-то расслабляется.
Наконец-то обретает покой.
И этот покой принес ей я.
Медленно, осторожно, чтобы не разбудить, я вытаскиваю руку. Затем опускаю ладонь на ее живот, расслабляясь рядом с ней, прижимая к себе. Я не знаю, как смогу заснуть, когда она так близко ко мне, когда чувствую, как бьется ее сердце, когда сладкий запах ее волос заставляет мою кровь закипать.
Но, к счастью, я засыпаю.
Глава 17
Бринла
Я просыпаюсь медленно, мое тело не спешит окунуться в реальность.
Шум песчаной бури утих.
Вместо этого в ушах звенит тишина.
Бок болит от того, что я всю ночь проспала в одном положении на твердой земле.
Но боль? Боль ушла.
Я открываю глаза и оказываюсь в полумраке пещеры, освещаемой только потрескивающим огнем в центре, и вдруг осознаю, что мужчина, который избавил меня от боли, прижат вплотную к моей спине, его рука свободно лежит на моем бедре. Его дыхание за моей спиной ровное, возможно, он еще спит.
Я на мгновение застываю, глядя на стену пещеры из лавы.
Мгновение я просто… существую.
Когда в последний раз кто-то так меня обнимал? Когда в последний раз я засыпала в чьих-то объятиях?
В Темном городе я никогда не позволяла себе с кем-то сблизиться, кроме своей тети; было слишком опасно привязываться или терять бдительность. Но это не означало, что у меня не было поклонников. У меня есть сексуальные потребности, как и у любой другой женщины моего возраста, а мужчины на Земле изгнанников всегда более чем готовы к случайным связям. Когда ты уже живешь вне общественных норм, никто не осуждает тебя за то, что ты делаешь, и на женщин, ведущих беспорядочную половую жизнь, не смотрят свысока. Но сексуальные связи никогда не становились чем-то большим, чем они были — возможностью на один вечер забыть о своих проблемах и выпустить пар, желательно, в виде оргазма. Секс был обычным явлением, но близость — редкостью.
Я закрываю глаза и расслабляюсь в объятиях Андора, погружаясь этот момент, каким бы он ни был или должен был стать. Прошлой ночью он избавил меня от боли. Он прикоснулся ко мне голой рукой, и я почувствовала тепло и необузданную силу, исходящую от него, которая проникла прямо в меня. Я почувствовала это в своем нутре, как будто меня вернули к жизни, наполнили силой и стойкостью, а затем… облегчением. Облегчение было настолько сильным и острым, что мое тело начало путать его с чем-то другим. Я хотела его, хотела, чтобы его руки опустились ниже, хотела узнать, каково это — почувствовать эти исцеляющие руки между ног. Впервые я не игнорировала физическое влечение, которое испытывала к Андору — я поощряла его. Я жаждала большего.