— Я полагаю, кто бы ни были эти убийцы, они достаточно хорошо знали внутреннее устройство Темного города, чтобы проникнуть в него, — говорю я Видару, снова встречаясь с напряженным взглядом брата.
— Думаешь, они знали, что ты был с ней? — спрашивает Штайнер. — Странное совпадение, что они напали в тот момент, когда вы вернулись.
— Несомненно, они знали, что Бринла возвращается, и ждали этого момента. У Далгарда повсюду шпионы. — Не могу сказать, следили ли они за мной — возможно, они бы послали больше людей, если бы знали.
Видар фыркает в ответ, и я пристально смотрю на него, пока он, кажется, не становится снова серьезным. Он прочищает горло.
— Значит, кто-то перехватил Мун…
— Невозможно. Мун бы мне сказала, — говорит Штайнер.
— Или, — продолжает Видар, не желая вступать в старый спор о том, действительно ли его ворона понимает его или способна лгать, — тетя Бринлы проявила неосторожность.
Я благодарен ему за то, что он не обвиняет во всем Эллестру, как он делал, когда мы только вернулись.
— Проявила неосторожность или доверилась не тому человеку, — поправляю я.
— Это одно и то же, — отвечает Видар.
— И что это значит? — спрашивает Солла, заправляя волосы за уши. — Мы в опасности?
— Мы всегда в опасности, — говорю я. — Просто у нас был один враг, о котором мы знали — Дом Далгард. Если они убили Эллестру, то для нас ничего не изменилось. Но если это была Черная гвардия, и мы теперь враги королевства Эсланд, то это может изменить кое-что.
— Все являются их врагами, — говорит Штайнер. — Они знают, как действуют синдикаты и чем они занимаются. Я бы не беспокоился о том, что Эсланд явится в Норланд и попытается что-то предпринять.
— Даже если они это сделают, мы будем готовы. У них ничего не выйдет, — сурово говорит Видар.
— Далгард и так уже наш враг, — говорю я, допивая пиво. Я ставлю кружку и смотрю на своих братьев и сестру с максимально серьезным выражением лица. — Я имею в виду, что это немного меняет наши планы. Если Черная гвардия Эсланда будет пристальнее следить за нами, нам придется внести коррективы.
Видар выпрямляется и смотрит на меня. Я еще не упоминал ничего подобного, а он, как я знаю, ненавидит сюрпризы.
— Какие коррективы?
— В плане, — говорю я.
— В каком плане? — спрашивает Солла.
— В плане похищения яйца бессмертия у Дочерей безмолвия.
Все замолкают. Солла выглядит озадаченной, Штайнер задумчивым, а в глазах Видара кусочки головоломки складываются в единое целое. Я рассказал им о том, что произошло с Эллестрой и убийцами в Темном городе. Я не рассказал им о своих разговорах с Эллестрой и о том, какие планы изначально строил в отношении Бринлы.
Я до сих пор не рассказал об этом и самой Бринле.
Вдруг все взрываются одновременно.
— Яйцо бессмертия? Ты же знаешь, что это миф, — насмешливо говорит Штайнер.
— Если ты ступишь на землю Эсланда, тебя убьют, — говорит Видар, поднимая брови.
— Что такое яйцо бессмертия? — спрашивает Солла.
Наверное, лучший человек не стал бы радоваться тому, что знает то, чего не знают его родные. Но я не такой.
Я улыбаюсь, наслаждаясь их замешательством и своей тайной в течение долгого момента, прежде чем рассказать им все, что я знаю. Хотя яйцо — новость для Соллы, оно уже некоторое время интересовало Штайнера, прежде чем он объявил его просто легендой, а Видар и мой отец были первыми, кто обратил на него мое внимание, также предположив, что оно существует.
Но я пошел дальше. Если оно существует, это навсегда изменит судьбу нашей семьи и синдикатов. А если оно попадет в плохие руки, то…
— Тетя Бринлы не знала наверняка о его существовании, — говорит Штайнер, когда я заканчиваю, его глаза возбужденные, но настороженные.
— Только то, что говорили другие, — говорю я. — Так что я бы поспорил, что никто ничего не знает. Вот почему это рискованно. Но что не является риском?
Я также готов поспорить, что Далгард хотел использовать Бринлу именно для этого. Он обратил на нее внимание из-за ее прошлого, его планы не отличались от моих. Но я также знаю, что в Бринле действительно есть что-то особенное, и ее тетя собиралась это подтвердить перед тем печальным поворотом событий. Однако я не собираюсь говорить об этом своим братьям и сестре. По крайней мере, пока не смогу обсудить это с Бринлой.