Я не знала прежде, что значит вот так быть под мужчиной, и что это может принести такое удовольствие. Нет, он не бил. Он двигался медленно. С чувством. С расстановкой. Считывая акценты по моему сжимающемуся каждый раз на его ветровке телу. И о боже, как мне это нравилось. Как безумно приходился по вкусу жар его тела, властные пальцы, зарывающиеся в пряди волос, напор и сила движений бедрами, порождающими во мне такое яркое нестерпимое желание подаваться назад, навстречу ему.
Упор на локти и безотчетно прогнулась в пояснице, не сдерживая стон от каждого его наглого, такого требовательного и распаляющего движения. Я впервые в жизни не брала, а отдавалась и это так жгло, так распаляло, с такой силой зажигало феерию ослепляющего возбуждения, перерождая его в слепящее остервенелое безумие. Которое все нарастало, крепло с каждым мгновением. Сжалась, напряглась, в попытке усилить это ощущение, раздающееся эхом удовольствия по горящим адским пламенем сосудам. Его рваный вдох, последний особенно сильный толчок и меня накрыло.
Тело забили сладкие, расходящиеся и быстро затухающие судороги. Не поняла, как сжалась. Не поняла, как его тело отстранилось от моего. Не понимало ничего. Меня сжигало, испепеляло и разносило в клочья. С такой неукротимой силой, что это стирало все грани реальности ввергая в пучину чистейшего неистового но такого упоительного наслаждения, бьющего по каждому нервному окончанию в моем с ума сходящем тела.
— Тише, кис, не плачь…
Его голос доносился как сквозь толщу воды. Запоздало осознала себя сжавшейся в калачик на его куртке и подрагивающей от все слабеющих но таких приятных волн удовольствия. А лицо холодил прохладный ночной ветер. Я не знала, что плачу от оргазма. Не знала, что оргазм бывает такой силы. Не знала этого негромкого голоса, и пальцев, утирающих такие странные слезы. Мир переломился. И не готов был отстраиваться заново. Я хотела бы испытать от этого потрясение. Но все, на что сейчас была способно мое медленно возвращающийся из омута разум, пытаться заставить не дрожать тело под его телом и пальцами. И запоздало дошел мир с его ужасающими законами.
— Не в меня? — казалось бы, этот испуг должен был окончательно пробудить во мне меня и радикально решить проблему со спящим под гнетом удовольствия самоконтролем. Но тщетно. Слабо и чуть испуганно.
— Нет.
Как оправдательный приговор. Подаривший спокойствие и даже слабое подобие власти над собой. Отстранился, отвернулся, вставая на ноги и застегивая джинсы, отставив испачканную руку.
Я, неверными пальцами натянула джинсы, болтающиеся почти на щиколотках и с трудом села, оправляя куртку и футболку, и не в силах сдержать рвущейся наружу похоти при взгляде на его бедра. Сумасшествие. Просто катастрофическое сумасшествие. Переспала в лесу, на его ветровке. Хотела сделать ему минет и позволила секс без защиты. Он повернулся ко мне лицом, но взгляд упал на его пах. Хочу. Хочу этого. Прильнуть. Прижаться. Игриво куснуть…
— Киса, ты как будто траншею в лесу головой пропахала. — Ехидно улыбнулся, словно стараясь не замечать того, как вновь во мне так ярко вспыхивает желание. Просто подошел и присел на корточки между моих широко разведенных колен, протянув руку, стал вытягивать что-то из прядей моих растрепанных волос и негромко произнес, — не смотри так на меня. Я не сдержусь. Опять. И выйдем мы отсюда не скоро.
Дыхание сорвалось. Выходить отсюда мне не хотелось. Не хотелось в тот уебищный мир с его правилами, под которые надо себя подгонять. Не хотелось идти и доигрывать спектакль. Все, чего мне хотелось — быть снова под этим мужчиной. Доведшим меня до слез. От удовольствия.
Глупости какие. Рассерженно повела головой, одновременно пальцами отстраняя его руку. Ну, было и было. Второй раз. До идиотского сумасшествия.
Ничего не значит.
Совсем ничего. Просто охерительно трахается. Только и всего. И не больше. Встала на чуть ватные ноги. Пошло оно все.
Повернула назад. К долбанной беседке. К Женьке, уже пьяному настолько, что он весьма удивился, при моем появлении, очевидно, забыв, что мы сюда приехали вместе. Костя, относительно, причем весьма относительно пьяный, скользнул по мне оценивающим взглядом и прикусил губу, поглядев мне за спину. Очевидно на Пашку.
Я мрачно усмехнулась и сказала Женьке, что мы едем домой. Тот не возражал. Позвонила его другу, объяснила, как проехать и все время, пока ждала его приезда, не поднимала на Пашу взгляда. Медленно, для успокоения перебирая пряди Женьки, упокоившего спящую голову на моих коленях.
Костя, как прирожденный миротворец начал дергать из-за стола уже Пашку по все тем же сомнительным поводам. Тот лениво огрызался. Но на меня не смотрел. Я чувствовала. И отчего-то злилась. Потрахался и хватит? Не ты ли совсем недавно рычал, чтобы я с Женькой рассталась? Забываетесь, мужчина.