Глядя на ее напряженное и бледное лицо, я чувствовала глупую попытку укола совести, которой у меня как я думала, не было. До появления Коваля в моей жизни. Который мне специально рассказал, как он строил свой бизнес, зная, что мне об афере сообщит Женька и ожидая чисто человеческого чувства несправедливости, что взыграет и даст ему картбланш. И он не ошибся, но немного просчитался. Потому что тогда, сидя в баре и охеревая от происходящего после звонка Женьки, я думала о том, что выманивать Пашины деньги заработанные такими усилиями и вправду несправедливо, а потом это чувство заслонило опасение за физическое здоровье Петрова, если бы его афера вскрылась. Но тем не менее, сам факт, что человеские мысли пришли в мою дурную голову… Коваль гребанный продуман, умеющий вовремя дернуть меня за невидимые даже для самой ниточки, вытягивающие, выталкивающие наружу то, о наличии чего я в себе я не подозревала.
Вот и сейчас сижу и чувствую желание рассказать этой беременной наивной дурочке, преданно заглядывающей в мои глаза свою коварную месть Диего. Зачем и для чего?..
Стряхнула ненужное и непонятное наваждение и отказала. Себе в желании рассказать Аллочке, и ей в попытке помочь. Она, тяжко вздохнув, отправилась в стафф приводить себя в порядок. А я вдруг поняла, что все же расскажу. Расскажу ей. По прилету, а лучше после сдачи рейса. Иначе ее истерики не вынесу. Да и хрен она меня наедине с Пашей оставит, давя на субординацию, она же старшая в рейсе. Довольно улыбнувшись своему привычному и любимому коварству прорвавшемуся-таки сквозь баррикады неожиданно родившейся совести, я пошла за обезболивающим.
В целом, перелет прошел достаточно неплохо. Паша не отрывался от документов, Аллочка снова блевала в туалете, а я, с улыбкой змеи-искусителя снова заваривала ей чай и затолкивала отдыхать. Она возражала слабо и недолго — состояние не то было. Когда Аллочка тихо засопела, я с тихим стоном сняла гребанные туфли и пошла в салон.
Рухнула на диван и прикрыла глаза, понимая, что обезболивающие не справляются. Паша, не отрывая взгляда от ноутбука на своих коленях, придвинулся на диване ближе и осторожно положил мои ноги себе на бедро, мягко оглаживая изрезанные и заклеенные пластырем ступни.
— Кис, ты как? — негромко спросил, переводя на меня взгляд.
— Сносно. — Слабо усмехнулась, прикрывая ладонью глаза. — А ты?
— Чихнуть боюсь, подозреваю, что ребра к херам сломаются тогда, а так нормально. — Фыркнул, захлопывая крышку ноутбука и потянувшись за чашкой чая на столе. — Ты мадам с рыбьим взглядом убила, что ли? Или на работу похер уже?
— Да она проблевалась и дрыхнет. — Я вяло дернула ногой, когда он неосторожно надавил на особо глубокий порез.
— Заебись у вас работа, понятно, почему потерять боишься. — Рассмеялся, осторожно откидываясь на спинку дивана и держа в вытянутой руке папку с документами.
Я хмыкнула и пропустила катастрофический момент, когда меня сморило, и когда повернулась ручка стаффа. Очнулась от непривычно прохладного делового тона Коваля, произнесшего: «Ну куда же вы, Алла Владимировна? Будто что-то из ряда вон выходящее засвидетельствовали. Присядьте, пожалуйста, нам с вами есть что обсудить».
Я помертвела и трусливо боялась открыть глаза, заслышав тяжкий Аллочкин вздох со стороны кресла, что было напротив дивана. Попала. Господи, дура. Какая дура!
— Алла Владимировна. — От делового и все еще прохладного тона Паши у меня по ногам, все так же покоящемся на его коленях, пробежали мурашки. — В виду особенности настоящих обстоятельств я делаю вам беспрецедентное предложение — любое одно ваше желание в обмен на язык за зубами. В пределах реального и законодательно допустимого, разумеется. В случае нарушения вами условий, вы потеряете работу, это я гарантирую. Как и то, что обязательство перед вами в обмен на ваше молчание выполню.
Все, что сейчас придурочной мне хотелось — расхохотаться. Коваль ей дал выбор без выбора. Сука, вот умеет же. И застыла в напряжении и ожидании пока куриный мозг Аллочки сгенерирует единственно правильный ответ. И это случилось. Коваль оставил ей номер телефона и отправил в стафф.
— Денег попросит. — Усмехнулась я, не открывая глаз. — Сто процентов.
— Я тоже так думаю, — ирония в голосе и звук плеска жидкости в бокал. — Да похер. У меня и так уже было желание ее прогнуть, чтобы ты спокойно отлежалась, ноги у тебя уже вон как отекли. Так что вышло даже лучше, чем я планировал.