— Наверное, имело значение и то и другое, — не сразу ответил Субудэй. — Но все же, я думаю, главная причина заключалась в том, что этот русин не подозревал о существовании Тумана.
Субудэй угрюмо смотрел на разбитую голову пленника. Словно ворошил взглядом расплескавшуюся кровь и мозговую слизь.
— Хальмг был схвачен в своем мире, — продолжал мудрый богатур. — В мире железных повозок, каменных дорог, больших городов и высокой пшеницы. Потом с мешком на голове его привезли сюда. А этот мир ему чужд и незнаком. Этот мир внушил ему страх больший, чем страх смерти. Когда дерзкий хальмг вышел из гэра и понял, что находится не на своей земле, он почувствовал себя как всадник, из-под которого выбили седло. Такое бывает с людьми, испытывающими большое потрясение. Хальмг не знал, как найти дорогу обратно, и утратил веру в спасение. Поэтому он предпочел умереть.
Помолчав немного, Субудэй добавил:
— Что ж, ему повезло. Это была легкая смерть. Я бы ему такую не подарил.
Из гэра вынесли гвардейцев-кэкэритэнов, которых расстрелял русин. В доспехах зияли небольшие, словно гвоздем проткнутые, дырки, однако насквозь русинское оружие не пробило ни одного тела.
Бэлэг наскоро осмотрел всех троих. Двое были мертвы, один — ранен. Рана оказалась тяжелой: у нукера горлом шла кровь. Воин дышал хрипло и трудно, не имея сил даже стонать. Сильно кровило из-под панциря. В ответ на вопросительный взгляд Субудэя шаман покачал головой: не жилец.
— Далаан, избавь его от мучений, — хмуро приказал Субудэй.
Что ж, на службе у Субудэя-богатура приходится выполнять всякую работу. Такую — тоже. Неприятно, конечно, но к чему достойному воину лишние страдания перед неминуемой смертью. И к чему сомнения?
Далаан опустился перед раненым на колени. Далаан знал его. Хороший воин. Меткий и ловкий лучник-мэргэн.
— Не держи на меня зла, — проговорил Далаан, покрепче обхватывая голову раненого. — Я хочу лишь унять твою боль.
Ни ответить ему, ни кивнуть обессиленный воин уже не мог. Он лишь двинул веками в знак согласия. Далаан выдохнул. Резко и сильно крутанул голову.
Хруст позвонков. Непродолжительная агония. И вот уже не два, а три мертвых кэкэритэна лежат у ног Субудэя.
— Теперь отойди, Далаан, — велел старый военачальник. — Подойди ты, Бэлэг.
Шаман приблизился к трупам, и Субудэй отдал неожиданный приказ:
— Вскрой раны этих воинов, Бэлэг.
Шаман удивленно поднял голову:
— Зачем, Субудэй-богатур? Это может не понравиться душам погибших.
— Они простят нас, — твердо сказал Субудэй. — Ты — шаман, и твоя забота сделать так, чтобы простили. А теперь вскрой раны и покажи то, что найдешь в них.
— Что там можно найти, Субудэй-гуай? — вмешался Джебе.
— Пока не знаю, — задумчиво отозвался Субудэй. — Сегодня я видел огненную трубку русинов в деле. И я хочу понять, чем она стреляет.
— Огнем и стреляет, чем же еще?! — изумился молодой нойон.
Субудэй покачал головой:
— Нет, Джебе, не одним лишь огнем. Пленный хальмг упомянул о стрелах, но он не рассказал всего. А теперь его череп расколот и похож на лопнувшую тыкву. Там уже не найти стрелы от галтай гаахан. Но, возможно, русинские стрелы застряли в телах моих воинов. Так пусть нукеры, верно служившие мне при жизни, сослужат еще одну службу после смерти. Бэлэг, выполняй, что велено!
Шепча заклинания, Бэлэг склонился над первым трупом. Шаман развязал кожаную шнуровку доспеха, узким острым ножом взрезал поддоспешную одежду и обнажил грудь мертвеца. Нож Бэлэга ковырнул рану, рассек плоть, скребнул по кости. Шаман что-то подцепил, поднажал своим ножиком.
Маленький и влажный кусочек металла, похожий на тупой наконечник стрелы, выскочил из раны и откатился к сапогам Субудэя. Мудрый богатур был прав: огненная трубка русинов, в самом деле, плевалась не только огнем.
Субудэй поднял находку.
— Понятно, — удовлетворенно кивнул он. — Хватит, Бэлэг. Больше не нужно резать мертвых.
Шаман поднялся. Обе руки его были в крови.
— Что тебе стало понятно, Субудэй-гуай? — нетерпеливо спросил Джебе. — Ты понял, что из себя представляет галтай гаахан русинов и как с ней следует обращаться?
— Как обращаться — нет, — покачал головой Субудэй. — А вот что это такое — да, это я понял. Цзиньцы используют подобное оружие, называемое копьем яростного огня. Его изготавливают из бамбуковых трубок, наполненных громовым порошком и мелкими камнями. Арабские купцы тоже рассказывали мне о громоподобной мадфа — ступке из железа и дерева, которая стреляет снарядом размером с орех и пробивает доспех. Русинская галтай гаахан более совершенна, но, видимо, и она действует так же. Огонь, грохот, дым, небольшой снаряд, способный убить человека… Очень похоже.