— Да, конечно…
— Бывали вы уже здѣсь раньше?
— Да.
— А я нѣтъ. Это мое первое путешествіе по Швейцаріи; за то мы бывали уже повсюду: и въ Парижѣ… и вездѣ. Въ будущемъ году я долженъ поступить въ Гарфордскую коллегію и теперь изучаю здѣсь нѣмецкій языкъ; безъ знанія этого языка меня туда не примутъ. По французски я говорю довольно свободно; по крайней мѣрѣ, въ Парижѣ я прекрасно обходился. Въ какомъ отелѣ вы остановились?
— Въ отелѣ «Schweizerhof».
— Да? Неужели? А я васъ не зрѣлъ ни разу въ салонѣ! Я очень часто хожу въ салонъ: тамъ всегда масса американцевъ, и я завожу знакомства. Я узнаю американца моментально, тотчасъ же заговариваю и, такимъ образомъ, мы знакомимся. Я очень люблю новыя знакомства. И вы тоже?
— Да, пожалуй…
— Это значительно оживляетъ такую поѣздку, какъ, напримѣръ, сегодняшняя; заводя новыя знакомства и болтая то съ тѣмъ, то съ другимъ; никогда не рискуешь соскучиться; если бы никого не нашлось, съ кѣмъ можно бы было познакомиться, то такая поѣздка показалась бы въ высшей степени утомительной. Я очень люблю разговаривать. А вы?
— Страстно люблю!
— Такъ что вы не скучали сегодня во время этой поѣздки?
— Да, немножко — въ началѣ, но теперь нѣтъ.
— Вотъ видите! Надо только прогуливаться вотъ такъ по пароходу, разговаривать и знакомиться, — я всегда такъ и дѣлаю: разгуливаю туда и сюда, разговариваю то съ тѣмъ, то съ другимъ, — и поэтому никогда не скучаю… Вы уже были на Риги?
— Нѣтъ.
— А думаете?
— Да, думаю.
— Въ какомъ отелѣ вы тамъ остановитесь?
— Не знаю еще. Развѣ тамъ ихъ нѣсколько?
— Три. Остановитесь у Шрейбера: тамъ вы всегда найдете массу американцевъ. На какомъ пароходѣ вы совершили переѣздъ?
— На «City of Antwerp».
— Вѣроятно, нѣмецкаго общества? Предполагаете вы побывать въ Женевѣ?
— Непремѣнно.
— Въ какомъ отелѣ вы тамъ остановитесь?
— Въ «Ecu de Genève».
— Нѣтъ, не дѣлайте этого! Тамъ никогда нѣтъ американцевъ! Лучше остановитесь въ одномъ изъ большихъ отелей у моста, — тамъ ихъ всегда множество!
— Но я хотѣлъ бы поупражняться въ арабскомъ языкѣ!
— Праведное небо! Вы говорите по арабски?
— Настолько, по крайней мѣрѣ, что меня понимаютъ.
— Но въ Женевѣ васъ не поймутъ: вѣдь тамъ говорятъ не по арабски, а по французски! Въ какомъ отелѣ вы остановились здѣсь?
— Въ пансіонѣ «Beau Rivage».
— Какъ жаль! Вамъ бы слѣдовало остановиться въ отелѣ «Schweizerhof», — вѣдь это же лучшій изъ отелей во всей Швейцаріи. Развѣ вы не знали? Посмотрите въ Бедекерѣ…
— Да, но я думалъ, что не найду тамъ американцевъ…
— Не найдете американцевъ? Боже мой! Ихъ тамъ кишмя-кишитъ! Я очень часто бываю въ тамошнемъ салонѣ и завожу знакомства, — къ сожалѣнію, теперь нѣсколько меньше, чѣмъ въ началѣ, - такъ какъ теперь тамъ гораздо меньше жильцовъ… Вы откуда?
— Изъ Арканзаса.
— Вотъ какъ! А я изъ Новой Англіи, я живу въ Нью-Блюмфельдѣ… Сегодня прекрасная погода! М вы тоже находите?
— Божественно!
— И я такъ думаю! Я очень люблю разгуливать вотъ такъ, туда и сюда, заговаривать то съ тѣмъ, то съ другимъ и заводить новыя знакомства. Американцевъ я узнаю моментально, — тотчасъ же подхожу и заговариваю. Я потому-то и не скучаю никогда въ подобныхъ прогулкахъ, что завожу новыя знакомства и разговариваю; я очень люблю разговаривать, если только нахожу подходящаго для того человѣка. А вы какъ?
— Да, это ужасно пріятно!
— И я такъ думаю! Иные люди берутъ съ собой книжку и читаютъ ее; другіе восторгаются природой, озерами и горами, — но я этого никогда не дѣлаю! Пусть себѣ они дѣлаютъ, какъ имъ нравится, мнѣ это не по вкусу, — я люблю разговаривать… Вы были уже на Риги?
— Да.
— Въ какомъ отелѣ вы останавливались?
— У Шрейбера.
— И я тамъ останавливался. Масса американцевъ, — не правда-ли? Они всѣ тамъ останавливаются, и ихъ всегда тамъ можно найти! Это всякій знаетъ! На какомъ пароходѣ совершили вы переѣздъ?
— На «Ville de Paris».
— Очевидно, французскій пароходъ! А каковъ былъ переѣздъ… Ахъ, виноватъ, извините пожалуйста: я вижу тамъ вонъ американецъ, съ которымъ я еще не знакомъ…
И онъ исчезъ. По правдѣ говоря, онъ счастливо отдѣлался, такъ какъ не могу не сознаться, что сперва у меня промелькнуло злодѣйское намѣреніе проткнуть его сзади моей альпійской палкой, но какъ только я прицѣлился этимъ оружіемъ, желаніе мое вдругъ прошло. Мнѣ показалось жестокимъ лишить жизни такого жизнерадостнаго, невиннаго и добродушнаго балбеса!
Въ теченіе слѣдующихъ полу-часа я съ живѣйшимъ интересомъ разсматривалъ великолѣпный монолитъ, мимо котораго мы проѣзжали. Не люди создали эту величественную глыбу, — нѣтъ, этотъ пирамидальный утесъ 80-ти футъ вышины созданъ въ незапамятныя времена рукой самой природы въ ожиданіи того дня, когда онъ могъ бы стать памятникомъ для человѣка, его достойнаго. И, наконецъ, этотъ день насталъ, на поверхности величественной скалы-памятника, исполинскими буквами начертано теперь имя Шиллера!