Совет Народных Комиссаров не мог, разумеется, потерпеть того, чтобы кучка интеллигентов срывала путем бомб и ребяческих заговоров дело рабочего класса и крестьянства в вопросе войны и мира. Советская власть, опираясь на волю Всероссийского съезда, приняла все меры к подавлению жалкого, бессмысленного и постыдного мятежа. Левоэсеровская фракция съезда задержана Советской властью в здании театра. В настоящий момент советские войска окружили тот район, в котором укрепились мятежники против Советской власти. Можно не сомневаться, что в течение ближайших часов восстание левоэсеров — агентов русской буржуазии и англо-французского империализма — будет подавлено. Какие дальнейшие последствия будет иметь безумная и бесчестная авантюра левых эсеров для международного положения Советской республики, сейчас еще невозможно предсказать. Но если германская партия крайнего империализма возьмет верх, если на нашу истощенную, обескровленную страну снова обрушится война, то вина за это целиком и полностью падет на партию левоэсеровских изменников и предателей.
Пусть же в этот критический час все рабочие и крестьяне ясно и твердо оценят положение и единодушно сплотятся вокруг Всероссийского съезда Советов рабочих и крестьянских депутатов.
Не успел Михаил Николаевич дочитать телеграмму, как за окном Варейкиса заиграл духовой оркестр. В такт ему послышался ритмичный шаг солдат.
Иосиф Михайлович и командарм одновременно подошли к раскрытому окну. В центре двора стоял Клим Иванов и командовал:
— Левой, левой!
Варейкис недоуменно спросил:
— Что это за парад?
В кабинет стремительно вошла Верещагина:
— Варейкис, еще одно Правительственное сообщение. Мятежники разгромлены. Ура!
Клава звонким, дрожащим от волнения голосом стала читать только что доставленное с телеграфа третье Правительственное сообщение, помеченное 4 часами дня 7 июля.
— Контрреволюционное восстание левых эсеров в Москве ликвидировано, — прочитала Верещагина и, выдержав небольшую паузу, продолжила: — Левоэсеровские отряды один за другим обращаются в самое постыдное бегство. Отдано распоряжение об аресте и разоружении всех левоэсеровских отрядов и прежде всего об аресте всех членов ЦК партии левых эсеров.
За окном продолжал надрываться духовой оркестр. Слышался голос Иванова:
— Кру-гом!
— Муравьев член ЦК партии левых эсеров? — спросил Тухачевский.
— Не знаю, — неуверенно ответил Варейкис. — Наверное, нет. Но то, что он ставленник Спиридоновой, левый эсер — бесспорный факт. Не могу понять, почему он не проявил активности 6 июля. Его наверняка поставили в известность о готовящемся мятеже.
— Не уверен, — ответил Тухачевский.
Верещагина продолжила чтение нового Правительственного сообщения:
— Оказывающих вооруженное сопротивление при аресте — расстреливать.
Арестовано несколько сот участников контрреволюционного мятежа, в том числе видный член партии левых эсеров Александрович, занимавший пост товарища председателя в Комиссии по борьбе с контрреволюцией и действовавший так же, как действовал провокатор Азеф.
Рабочие и красноармейцы призываются к бдительности. Мобилизация сил должна продолжаться. Все до единого члены левоэсеровских отрядов должны быть обезврежены.
— Верещагина, немедленно надо размножить это сообщение. До того как выйдет газета, отпечатайте листовки, раздайте по частям, ячейкам. Передай Шверу — это очень важно.
За окном умолк оркестр. Иванов подал команду: «Вольно!»
— Какой парад он готовит, — закрывая окно, спросил Варейкис. — По какому поводу?
Тухачевский не ответил на вопрос. Он стал развивать мысль, которая, как видно, все это время не давала ему покоя. План, составленный штабом Восточного фронта, неизбежно привел бы к разгрому Первой армии под Самарой. Это сыграло бы на руку мятежникам, нанесло удар по большевикам, стоящим у власти. И этот черный замысел должен был выполнить Тухачевский. Выслушав сомнения командарма, Варейкис сказал: