— Вон! — придушенным шепотом произнесла тетя.
Гражина и Трезор вбежали в гостиную. Отступая к двери, Иванов со злостью произнес:
— Вы еще горько раскаетесь, мадам. Поручик Синкевич жив, он вернется. Мы постараемся ему рассказать о вашей страстной любви…
— Вон! — решительно повторила Елена Антоновна и распахнула дверь. — Чтобы вашей ноги в моем доме больше не было, милостивый государь.
Когда взбешенный Иванов ушел, Гражина впервые прижалась щекой к руке тети.
— Ой, как же вы похожи на мою маму, — призналась девочка. Устыдившись своих чувств, добавила: — Хотя немножечко и другая.
Елена Антоновна стала целовать веснушчатый нос племянницы, ее глаза, исхудавшие щеки.
— Умница ты моя, родная.
Кабинет Варейкиса был заперт. Что же предпринять? Сведения, которые Елена Синкевич хотела сообщить Иосифу Михайловичу, очень важны и знать их большевики должны сейчас же, немедленно, иначе может быть поздно. В начале встречи Клим Иванов, уверенный в том, что Елена Синкевич выполнит любое его поручение, был откровенен и, как всегда, болтлив. Он говорил, что симбирские большевики царствуют последние часы, что какой-то рапорт командарма Тухачевского, переданный по военному телеграфу главкому, попал в их руки. Муравьев никогда не забудет, как этот выскочка, перебежчик позволил обвинить его, величайшего полководца революции, в невежестве и чуть ли не в предательстве.
— Не сегодня так завтра в Симбирск прибудет главком Михаил Муравьев. Он споет Тухачевскому «со святыми упокой». Но пока у Тухачевского под началом находятся три дивизии, и мы должны знать каждый шаг, который он предпримет. И помочь в этом можете вы.
Елена Антоновна — учительница музыки, женщина, далекая от политики, узнала тайну, которая не дает покоя. Нет, она не стала большевичкой, но она честный человек. Она принимала у себя руководителя симбирских большевиков Варейкиса и командарма Тухачевского. Они оба интеллигентные, одаренные люди, знающие свою цель в жизни, фанатично ей преданные. Они мечтают о счастье и благе народа. Возможно, это фантастическая, нереальная мечта, но красивая. Елена Антоновна не считала себя борцом и не думала ввязываться ни в какие битвы. Ее удел — взирать на бой со стороны. Так бы она и поступила, если бы не сегодняшний визит Иванова. Если бы не горящие восторгом глаза племянницы. Нет, нет, конечно, она не пойдет на баррикады, не возьмет в руки оружия, но и не станет соучастницей Иванова и его единомышленников.
В одном из коридоров «Смольного» учительница почти одновременно увидела Клаву Верещагину и Клима Иванова. Обоих она не хотела видеть, но пройти мимо не могла. Клим Иванов, бросив на женщину удивленный взгляд, приложил руку к козырьку фуражки. «Сейчас подойдет, спросит, что я здесь делаю?» — подумала Елена Синкевич и решительно подошла к Клавдии Верещагиной.
— Мне срочно нужен Варейкис, помогите его найти, — достаточно громко, чтобы слышал Иванов, попросила Елена Антоновна. — Прошу вас, гражданка Верещагина.
Клава была удивлена и возмущена наглостью этой женщины, которая бесстыдно является в губисполком, чтобы встретиться со своим ухажером. С языка уже готово было сорваться обидное слово, когда Клава перехватила злобный, полный угрозы взгляд командующего Симбирской группой войск. Этот взгляд готов был испепелить учительницу. И она твердо ответила:
— Прошу, гражданка Синкевич, я помогу вам найти товарища Варейкиса.
Выслушав учительницу, Иосиф Михайлович позвонил по телефону командарму:
— Теперь я знаю, Михаил, почему играл оркестр. В Симбирск собирается пожаловать сам Муравьев. Твой рапорт попал к Климу Иванову, учти это… Да, свое письмо и копию твоего рапорта я отправил в Реввоенсовет с нарочным.
— Вы бы посмотрели, Варейкис, — сказала Клава, едва Иосиф Михайлович повесил трубку, — как был взбешен Иванов, увидев, что их человек уходит со мной.
— Я не их и не ваш человек, — поспешила объяснить Синкевич. — Я просто человек, гражданка Верещагина.
— На этот раз я не хотела вас обидеть, — извинилась журналистка. — Вы поступили достойно.
— Благодарю.
Варейкис высказал сожаление, что Эляна встретилась в «Смольном» с Ивановым. Эсеры сбросили маску. Они готовы на любую подлость. Провожая гостью, предупредил:
— Будьте осторожны, прошу вас, Эляна.
— Неужели вы думаете, что Клим Сергеевич может… напасть на меня. Вы его не знаете. Муж говорил, что даже на фронте он не отличался храбростью. Потом я же простая учительница. Кому я нужна.
— И все-таки поостерегитесь. Заметите что-либо, присылайте ко мне Гражину.